Измена: B-52 - страница 30

Шрифт
Интервал


- Давай-ка полегче.

- У тебя есть другая причина, почему ты молчал? Сколько вы встречались?! Сколько ты мне врал?! Сколько ночей ты с ней провел за моей спиной?!

- Какая разница?

- Я хочу знать, сколько ножей ты воткнул мне в спину. Подсчет веду, знаешь ли. Твоей трусости.

- Моей трусости?! - теперь усмехается он, ядовито так, безжалостно, и я понимаю: договорилась.

Вот сейчас мне будет больно по-настоящему.

- Ты сама в этом виновата! Посмотри, как ты стала выглядеть! Когда ты в последний раз платье одевала?! У тебя оно вообще есть, а?!

- При чем здесь какие-то дебильные платья, твою мать?!

- Да при том! - орет, делает на меня шаг, а я жмусь сильнее к стенке.

- Не подходи ко мне!

Но он в запале, будто не слышит.

- Когда ты в последний раз была в салоне?! Или покупала белье?! Да ты перестала вообще за собой следить, я что ли в этом виноват?!

- То есть ты мне изменял, потому что у меня трусы не те?!

- Ты — не та! Все, что я от тебя слышу: будь осторожней, Саша. Надевай шапку, Саша. Я приготовила поесть, Саша!

- Я о тебе заботилась, это что плохо?!

- Мне не нужна мама, Марина! Мне нужна жена! Женщина, твою мать! На которую у меня стоит! Хочешь знать, сколько это продолжается?! Да год почти!

Ауч. Я смотрю на него, как Саша тяжело дышит, как сжимает кулаки, и просто не верю — он правда это сказал?! Хотя чему ты удивляешься, Марин? У него любовница уже года как есть за твоей спиной. Ты удивляешься обычным, шаблонным оправданием своей неверности? Это даже не смешно уже.

- Ты уходишь.

Утверждаю, не спрашиваю, шепотом и снова уставившись себе под ноги.

- Да. Может быть, когда-нибудь что-нибудь еще у нас получится, но…

- Это был не вопрос. Я больше не хочу тебя видеть, - перебиваю очередную чушь, а потом разворачиваюсь и иду в большую комнату, - Ключи оставь на столике.

Плотно прикрыв за собой дверь, я сползаю по ней на пол и закрываю рот руками, чтобы не выдать, как мне на самом деле больно слышать его шаги, ведущие к двери. А я слышу каждый, и он отражается где-то в глубине моего сознания — там, где еще живет моя глупая, наивная любовь.

***

Мне потребовалось три часа, чтобы подняться на ноги. Сто восемьдесят минут ада. Десять тысяч восемьсот секунд слез и отчаяния. И да, я считала. Помогает, чтобы не думать, как считать овец перед сном — та же механика. Но когда я выхожу в пустой коридор и вижу, что сумок нет, его курток тоже — мое сердце окончательно разбивается на части. Это действительно больно, я и не думала, что будет так, после того, что он сделал, но черт…я дышать могу с трудом.