– От наркотической зависимости. Как раз тот, который я хотел
сделать в течение марта или апреля месяца, – перебил его я. –
Любопытное совпадение. Да ты будто мысли читаешь, Володь.
– Нет, – рассмеялся он и вновь почесал затылок, строя из себя
дурачка. – Какой там! Таких способностей у меня нет.
Я откинулся на спинку кресла, тяжело вздохнул и наконец
произнёс:
– А я уж было подумал, что Махаон тебе и чтение мыслей даёт,
Володька. Обошлось… Тогда бы мне точно пришлось туго с тобой.
Он вновь замер. В глазах пронеслись десятки эмоций. Страх, гнев,
удивление. Он понял, что его раскрыли. Но всё ещё надеялся, что ему
удастся меня обмануть.
– Кто-кто даёт? – улыбнулся он. – Не понимаю, о чём вы говорите,
Алексей Александрович.
– Вот и сломалась вся твоя тактика. Теперь твоя актёрская игра
уже не выглядит столь убедительно, – сказал я. – Что ж, из всего
разговора вы сказали мне правду всего один раз, Владимир
Харитонович. Только имя. Всё остальное – ложь. Но, стоит отметить,
план у вас был любопытный. Долго вы его с Махаоном создавали,
господин Павлов?
На этом игры закончились. Он резко исправил осанку, изменился в
лице и уселся ровно, гордо задрав подбородок. Никакой магии, но
этих простых телодвижений хватило, чтобы превратить крестьянина
Володьку в господина Павлова.
– А вы не такой уж и дурак, как я думал, господин Мечников, –
улыбнувшись одним лишь уголком рта, произнёс он. – Быстро
сообразили. Только ваши информаторы работают чересчур медленно.
Могли бы давно меня обнаружить.
– Что ж, радует, что вас обнаружили через несколько дней, а не
через месяц, – заключил я. – А теперь самое время рассказать,
какого чёрта вы забыли на моём заводе? Вам в Санкт-Петербурге плохо
работалось? Мне, конечно, льстит, что вы променяли столичные
предприятия на мой завод, но всё-таки…
– Я не собираюсь перед вами отчитываться, – улыбнулся он. – Я
ведь устроился сюда официально. Документы у меня тоже
настоящие.
– Да ну? А мне что-то подсказывает, что вы предъявили господину
Синицыну подделку. Или «Павлов» – это ваш псевдоним?
– Нет, – помотал головой он. – Илья Андреевич мои документы
банально не проверил. Представляете? Посмотрел на меня, сделал
вывод, что я – обыкновенный оборванец. И всё. На слово поверил, что
я – Володька Иванов.
Ну, Синицын! Могу понять, почему он был таким невнимательным.
Как раз примерно в это время я лишил его дозы, и он начал страдать
от абстинентного синдрома. По-хорошему стоит с ним обсудить, как
так вышло, что он вообще влез в эту историю с наркотическими
растениями.