И, кстати, да – а чего это он полтора часа уже в ванной комнате с телефоном сейчас делает? Работает? В воскресенье ночью? Не смешите мои пушистые тапочки.
Разведусь.
Да сколько можно терпеть такое пренебрежение и отношение ко мне, как к бессловесной овце? Хорошо, буду разведенкой с ребенком. Ну и пусть. Даже без заманчивых перспектив хотя бы короткого бурного романа. Лучше уж я оставшиеся мне годы проведу одна, чем вот в такой напряженной и тревожной нервной нездоровой атмосфере.
Если с профессором Мироновым все сложится не слишком кроваво и больно для меня, и я еще успею застать Ланского у нас на кафедре до защиты кандидатской, то, будучи свободной, поговорю с Владом на тему легкого короткого яркого романа. А там он защитится да и свалит в свое светлое будущее, к более подходящей по возрасту и темпераменту милой теплой девочке.
А у меня останутся воспоминания. И покой на душе. Навечно.
Такой вот Айсберг. Перегоревший. Давно уже.
О, в спальню водворился Александр Михайлович в шелковой пижаме и халате с золотыми китайскими драконами. Важный. Степенный.
Концентрация личной значимости в комнате повысилась на порядок.
Захотелось высморкаться в штору или начать срочно «шо»-кать и «гы»-кать.
Конечно, со стороны «волшебная» картина: он весь такой подтянутый, сухой, жесткий в шелке и золоте, а я – мягкая, кругленькая, лохматая в хлопковой пижамке с совушками.
Вдохновляет?
Фу-у-у.
Нет? Ну, и ладно.
Я как раз с планированием будущего закончила.
Определенно.
Пора и спать мне уже.
Проговаривай себе «все к лучшему» и «это все пройдет», дурочка сорокалетняя.
И спи давай.
Мои дорогие!
Я тут поняла, что следующая глава может, при определенном взгляде на жизнь, отхватить тег "домашнее насилие" 21+, поэтому предупреждаю:
Чувствительным и впечатлительным - не читать!
Кровь по стенам не обещаю, но место во взаимоотношениях супругов такое - спорное и с точки зрения морали, и с юридической тоже.
23. Глава 21: Наизнанку. А теперь физически
«И на земле ей дико стало,
Очарование ушло...
Толпа, нахлынув, в грязь втоптала
То, что в душе ее цвело…»
Ф.И. Тютчев
Все. Спят усталые доценты, однако.
Темнота и тишина стылой супружеской спальни разбавляется иногда бликами от фар проезжающих по двору автомобилей и тиканьем часов на стене.
Наследственные. От деда, еще из Ижевска.