Кристина будто бы задумалась, разглядывая моё лицо, мужественную щетину, которую я не успел сбрить, спасибо начальнику, поднявшему меня сегодня в пять утра, и «бездонные» голубые глаза. Все женщины ведутся на мои голубые глаза и начинают звать меня Ромочка ещё до того, как я открываю рот в первый раз. Проверено, проштамповано, с гарантией!
— Не отрицаю, — чуть тише ответила она, и на её щеках разлился мягкий розовый румянец.
О, спасибо, французы, что изобрели этот божественный женский напиток, ударяющий им в голову. Только так и можно выудить правду из «подруги», как бы абсурдно это ни звучало. Я красивый для неё и этим всё сказано! Первый шаг сделан!
— Ну вот, значит, я идеальный кандидат на то, чтобы изменить со мной. А то, что я ещё и твой друг, открывает тебе невероятные возможности!
— Это какие ещё возможности? — не переставала она удивляться моей наглости.
— Доверять мне и точно знать, что наша тайна будет в надёжных руках, что я стану твоим верным любовником и не проболтаюсь при первой же возможности, как Матвей.
— Что? — Кристина замерла.
С моего лица сползла улыбка. Спасибо шампанское, что и мой язык развязало. Кажется, я зашёл слишком далеко.
— Что? — изобразил я из себя полного идиота. Впрочем, я он и есть. Не собирался я ей это говорить. Уж не вот так точно. К этому надо было основательно подготовить.
Хороший из меня друг.
— Что значит, как Матвей? — нахмурилась она и теперь отстранилась от меня, прервав наш чувственный «дружеский» танец. Нервно убрала за ухо выпавший из причёски локон.
Я попытался прожевать и проглотить свой предательский язык. Хотя может быть зря я? Может быть, именно сейчас на этом офисном междусобойном недокорпоративе и пришло самое подходящее время узнать, что её гражданский муж Матвей изменяет ей вот уже несколько месяцев?
Чем этот день хуже других? Чем я хуже говнюка Матвея? Тем, что я скажу правду вместо него?
Ей я не могу врать. Почти. Не на эту тему точно. И чем больше ударов сердца отделяют вопрос от ответа, тем больше я убеждаюсь в этом.
— Давай выйдем, жутко душно, — намекнул я на то, что разговор не для праздных зевак с растопыренными ушами. Сплетен потом не оберёшься.
Но Кристина повела себя совсем не так, как я ожидал. Она резко развернулась и быстро пошла к креслу в уголке, где лежала её сумочка, накинула ремешок на плечо и тут же направилась к выходу. Явно не со мной разговаривать, а, кажется, собралась уезжать домой.