Я поднял голову:
— Разум…
Она подбежала к моему креслу легкими неслышными шажками, опустилась на колени:
— Повелитель…
Я указал взглядом на ее платье на тонких искристых бретелях:
— Избавься от этого.
Ей не нужны были пояснения. Тонкие руки скользнули к плечам, и легкая ткань упала на пол, открывая взгляду тяжелую налитую грудь с большими сиреневыми сосками и округлый мягкий живот. Я заметил, как зарозовели ее смуглые щеки. Разум слишком неумело скрывала свою радость. В этом она оказалась не так хороша. Значит, у Разума все же были изъяны. Но этот недостаток делал ее чуть живее.
Она тронула горячими ладонями мои колени, поглаживая сквозь ткань штанов, пробиралась выше, мягко разводя мои ноги. Потянулась к пряжке и разомкнула ее легким нажатием. Заглянула в глаза и прижалась щекой к налитому бугру, мягко потираясь. Она сделает все, что я захочу. Все, что угодно. Тень не может мне возражать. Тень не может отказывать. Тень не может не хотеть или ставить условия. Она полностью моя. Но как так случилось? Происшествие все еще не укладывалось у меня в голове.
— Разум…
Она вздрогнула. Ее маленькая рука, уже касавшаяся моей голой кожи в паху замерла. Разум подняла голову:
— Да, повелитель.
У нее был низкий грудной голос. Обволакивающий и томный. Я кивнул, приказывая ей продолжать движения.
— Почему ты осталась?
Она высвободила мой член и нежно касалась мягкими ладонями. Чуть улыбалась уголками губ, когда он подрагивал под прикосновениями.
— Разве я могла покинуть повелителя, которому предана всем своим существом?
— Но они смогли…
Она качнула головой:
— Они были недостойны, повелитель. И в достаточной мере проявили себя. Я не сочувствую их участи.
— Я хочу знать, что ты думаешь на самом деле.
Она помедлила, проводя горячим языком по стволу, коснулась уздечки, и по телу прокатила жаркая волна.
— Они не хотели попасть в Стены забвения, повелитель.
— Разве они это могут выбирать?
— Конечно, нет…
Я облизал губы и запрокинул голову, глядя в потолок:
— Продолжай.
Разум замолчала, заняв свой рот другим делом. На мгновение темнело перед глазами, когда напряженный член погружался во влажный жар и касался раскаленной гладкой стенки горла. В эти мгновения голова словно опустошалась, лишаясь мыслей. Оставалось лишь сиюминутное чувство. Тени знали, как ублажать своего повелителя. Все до одной. А Тени, вышедшие из Чертогов, невозможно было превзойти. У них был лишь один недостаток — одна мало чем отличалась от другой. И очень скоро красота стала единственным критерием при оценке Тени. Но, думая о Разуме, я снова невольно вспоминал о будущей жене. Ее так же воспитали Чертоги…