Онежа: “Саша, прости. Я знала, что он возвращается, но не знала, что сегодня. Я бы никогда так не сделала”
Саша: “Все нормально. Не переживай, Онеж”
Онежа: “Мы едем с ними на обед. Я тебе потом расскажу, как все прошло”
Саша: “Не надо. Мы расстались. Один он или с кем-то, меня не волнует и не интересует”
Онежа: “Хорошо”
Сейчас как никогда, назло ему, хочется доказать, что он ошибся. Что был не прав. Что наказал невиновного. Что это до конца жизни будет на его совести.
И я тоже кое-что накопала по этому делу. Но проблема в том, что просто так я не могу проверить эту информацию, получить следующую и сравнить. А прокурор может.
Мы так больно сделали друг другу, когда расставались, что ни одно обезболивающее теперь это не снимет.
2. Глава 2. Юра. Никак
Вливаюсь в транспортный поток, сосредотачиваюсь на дороге. Скоро час пик, надо успеть добраться к себе спокойно. Устал с дороги. Да и мыслей навалилось, надо все обдумать.
Полгода проскочило как по щелчку пальцев. Приотпустило. Затянулось. Свыклось. А сегодня хиндряк и снова.
Крепче сжимаю руль. Надо было предупредить Егора, что заеду. Знал же, что они дружат с Сашей. Но, дурак, не подумал, что можем вот так встретиться у него в кабинете. Теперь внутри бомбит от этой встречи.
Притормаживаю на красный. Устанавливаю температуру на климат-контроле ниже.
– Юрий Александрович, как же тут красиво и пафосно. Столица есть столица. – Вика крутит головой в машине, на ходу фотографирует город. Непосредственная и открытая.
– Хотела бы тут жить? – Отвлекаюсь хоть на что-нибудь.
– Ммм… не знаю. Тут классно и красиво, но далеко от моря и от мамы.
Я познакомился с Викой в следственном комитете Ростова. Сразу узнал себя. Дотошная, въедливая, профессиональная мозгоклюйка, если что-то касается работы. А уж докопаться до истины, решить какую-то задачу, найти преступника – это вообще ее хобби. Только такая девушка могла привезти с собой небольшую сумку одежды и чемодан книг, конспектов и пару томиков Шерлока.
Взглядом цепляюсь за беременную женщину, идущую по тротуару. Саша беременна, а я не знал.
Мой – не мой ребенок? Если не мой, то чей? Если мой, то какого черта я ничего про это не знаю?
Егор, ведь, знал, мы с ним общались. Рассказал бы, если б касалось меня. А может, поэтому и не знаю, что не касается. Я так ото всех отдалился, что не интересовался, что тут происходит. Оказалось, что происходит.