– Ничего особенного, – сказал, увидев ее, Женька.
«И слава богу! – подумал Туманов. – Это просто счастье, что в ней нет ничего особенного!»
У них с Женькой было негласное соперничество: чья девушка красивее? Погоня за моделями уже порядком успела Александра утомить, тем более что они с Женькой не стеснялись отбивать друг у друга девушек, лишь бы не потерпеть поражение в этом споре за первенство. Иной раз, не чувствуя к объекту никакой симпатии, только лишь из принципа, Туманов совершал поступки, за которые ему потом было невыносимо стыдно.
Едва появившись в его жизни, Аля избавила его от этого. У Женьки отныне не осталось повода для ревности: его девушки, все как одна, были красивее Али. Хотя это вопрос спорный, речь идет лишь о первом впечатлении. Да, Аля была девушкой не яркой, не такой эффектной, на которой первым делом останавливается взгляд, когда смотришь на стайку оживленно беседующих о чем-то подружек. Она не красила волосы, не наращивала огромные ногти и нечеловеческой длины ресницы, не ходила в солярий. Ее лицо было нормального, естественного цвета. Да, зимой бледное. Но если бы она стала платиновой блондинкой, загорела до шоколадного цвета, сделала бы татуаж губ и глаз… Она бы, вне всякого сомнения, стала признанной красавицей, но он бы ее после этого бросил. Причем без сожаления, потому что она стала бы такой же, как все.
А так Аля была только его. И только он знал, какая у нее красивая грудь, причем настоящая, не силиконовая, какие густые волосы, живые, мягкие, не испорченные краской, какие огромные, беззащитные глаза. Беззащитные, потому что она редко красила ресницы, и наивный, детский взгляд не затеняла их густая черная тень. Они были ясные и чистые, Алины глаза. Чуть-чуть теней, капелька румян, немного помады, – вот и вся косметика, которой пользовался его Ангел.
– Что ты в ней нашел? – допытывался Женька, который уже чувствовал: что-то происходит.
– Себя.
– Алекс, ты бредишь. Девка как девка. Разве что честная. Но честными бывают только дуры.
Конечно, он бы мог Орлову врезать. За дуру. Речь как-никак шла о его любимой женщине. О будущей матери его детей. Но он знал, что Женька наказан гораздо больше тем, что у него никогда не будет такой, как Аля. Своей, родной. Что ни в одной женщине Женька никогда не найдет себя, свое продолжение, отголосок собственных мыслей, желаний, чувств. И рано или поздно это выльется в банальную зависть.