– Спасибо, – машинально ответила Нина на комплимент своей попе и
продолжила таращиться на меня, не убирая ладошку ото рта.
Осуждающе взглянув на Марту, я покачал головой, но говорить
ничего не стал. Марта только развела руки в стороны, мол, не
удержалась!
Я обратил внимание, что у Нины очень ухоженные руки с красивым
маникюром. Если она прожила здесь достаточно долго, то, возможно,
совсем не приспособлена к жизни, которая ждёт её наверху. Возможно,
взяв с собой, мы её только погубим. Ведь там нянчиться с ней никто
не будет, в том числе и мы.
Понятно, что и здесь она невольница, которая себе не
принадлежит. Но будет ли ей лучше там? Это как домашнее животное
выбросить в дикую природу, там оно наверняка обречено на гибель,
потому что не приспособлено к такой жизни.
Я потряс головой, прогоняя эти мысли. Всё-таки сравнивать
находящегося практически в рабстве человека с домашним животным не
совсем правильно. Именно так и рассуждает Тритон.
Это вывело меня на новый виток размышлений. Сначала я хотел
отсюда просто убраться, но теперь почувствовал острую необходимость
убить эту тварь. Я, конечно, не буду специально бегать здесь и его
искать. Но теперь я очень надеялся, что он мне подвернётся под
руку. А мысль была очень простая:
– Такая новая элита нам не нужна!
– Что? – спросила Марта, которая была поблизости.
Оказалось, что последнюю фразу я нечаянно сказал вслух.
– Хорошо бы убить эту мразь, – сказал я, не посчитав нужным
выкручиваться.
– Согласна! – тут же кивнула Марта, которая сразу поняла, о чём
идёт речь, и, видимо, тоже не испытывала к Тритону нежных
чувств.
Мы обходили внутренние помещения хозяина этого «замка» не спеша,
внимательно всё осматривая, потому что я чувствовал, что выход
должен был быть где-то здесь.
Я заметил, что Нина держится всё время позади меня. Причём до
того, как я пнул Алису, она почти всегда была впереди. Да, тогда
она показывала дорогу, теперь в этом надобности не было, но мне
казалось, что дело в том, что она от греха подальше старается
держаться вне поля моего зрения, чтобы не получить пинок.
Это было печально. Когда она шла впереди, хоть моя куртка и
доходила ей до середины попы, всё, что было ниже, прекрасно
просвечивало через пеньюар и делало моё пребывание в этом мрачном
месте хоть немного более приятным. Ну да ладно! На нет, и суда
нет!