Спустя несколько секунд в комнату зашла Августа, которая явно
была чем-то очень сильно раздосадована. Она что-то переставляла в
комнате, периодически подходила к моей кровати, но тут же отходила
и снова чем-то гремела.
Неожиданно она с силой чем-то стукнула, из-за чего я чуть не
дёрнулся, спалив всю контору, и раздражённо прошипела:
— Старый козёл! Сложно ему видите ли выделить время и на
несколько минут заглянуть сюда, чтобы посмотреть Нева! У него
видите ли дела! Тьфу! Пляшет вокруг этого Поттера, словно он
хрустальная ваза в руках гоблина малолетки! Что б он бородой своей
подавился…
Я боялся поверить в услышанное, и лежал спиной к Августе, с
широко открытыми глазами. Только что всё что я знал об этой
старушке разлетелось вдребезги, и это стало лучшим показателем
того, что не стоит беззаветно верить канону.
Неожиданно у меня из-за спины послышался возглас:
— Витавижн!
Я сразу же вспомнил, что это диагностирующее заклинание, поэтому
постарался успокоиться, что сразу радостно прокомментировала
Августа:
— Ну вот, умница мой мальчик… Так-то гораздо лучше! Мы ещё
покажем всем этим ублюдкам, что не стоит недооценивать
Лонгботтомов!
Кроме этого очень смелого утверждения я больше так ничего и не
дождался, поэтому решил, что нужно смотреть своим страхам в лицо, и
начинать разбираться со всем происходящим вокруг меня
безобразием.
Но для начала решил не переть напролом, а изобразить небольшую
потерю памяти, чтобы Августа менее настороженно отнеслась к
изменениям, которые произошли с её внуком за короткий промежуток
времени.
Немного вздрогнув всем телом я несколько секунд неподвижно
полежал, буквально спиной ощущая напряжение, сковавшее Августу от
этого простого действия, после чего медленно повернулся в её
сторону и тихим голосом произнёс:
— Бабушка? Ч-что произошло? Почему я в кровати?
Должен признать, что изображать ребёнка для меня оказалось
неожиданно сложно, поэтому я всей душой надеялся, что у меня
получится как можно скорее перевести наше общение на более
комфортные для меня рельсы, а пока оставалось только
импровизировать, пытаясь не спалиться…
Тем временем Августа придирчиво меня осматривала, проверяя всё
ли со мной в порядке, и с неподдельной заботой в голосе
спрашивала:
— Невилл, дорогой, как ты себя чувствуешь? У тебя болит что-то?
Почему ты молчишь?