Сегодня вечером, во время ужина, Гектор снова попытался на тебя
воздействовать, но я почувствовал это и при помощи опрокинутого
стакана сместил вектор его внимания на себя в самый ответственный
момент. Предназначавшееся тебе заклинание полетело в меня, и
оказалось нивелировано защитным барьером.
Мой план сработал просто отлично, но Гектор смог почувствовать
барьер вокруг меня, и… отступил. Он не стал совершать повторных
атак, но теперь они знают. Знают, что я что-то знаю, и знают, что я
защищен.
После этих слов по
кабинету разлилась вязкая тишина, которую практически сразу
бесцеремонно разорвал портрет Сибрана:
— Кхм… Невилл, ты понимаешь, что сказанные тобой слова — это
очень серьёзное обвинение? Из-за гораздо меньших преступлений,
относительно своих членов, род Лонг`бот в былые времена объявлял
кровавую вендетту до последнего живого члена вражеского рода. Ты
как-то можешь подтвердить свои слова?
Я на мгновение задумался, после чего едва уловимо пожал плечами,
и грустно ответил:
— Разве что своими воспоминаниями, сэр…
— Что как доказательство не воспримет ни один адекватный суд. —
с холодным равнодушием перебил меня предок.
В этот момент бабушка наконец пришла в себя, и вырвав у меня
свою руку, вскочила со стула и начала нервно расхаживать по
кабинету, проклиная в пол голоса всех нечистых на руку махинаторов
и род Уизерби в частности.
Я прекрасно помнил, как бабушка негативно воспринимает всё, что
хоть отдалённо смахивает на незаконное вмешательство в разум
волшебника, и сейчас, когда я ей рассказывал о том, что такое
действие было совершено по отношению к ней, то честно говоря —
очень боялся, что она сорвётся и всё-таки кинется на
самостоятельные разборки с Уизерби, что могло закончиться ну очень
печально для всего нашего рода.
Не смотря на все мои опасения Августа проявила удивительное
самообладание. Она не стала совершать опрометчивых поступков, не
стала судорожно вызывать авроров… Вместо этого она резко
повернулась ко мне, и сказала голосом, в которой уже не было
прежней резкости, но зато была усталость, и какое-то странное
понимание:
— Внук… Ты поступил как полный дурак. Взвалил на себя непомерную
ношу, и пытался тащить её в одиночку, неимоверно при этом рискуя. Я
понимаю… Ты считал, что защищаешь меня молчанием, но от такого
нельзя защититься таким образом, Невилл. — Она глубоко вздохнула, и
тут же продолжила: