Выхожу на улицу, и Алина тут же спрашивает:
— Не получилось поселиться?
— Я же сразу предупреждал, что не получится, — усмехаюсь я.
— А зачем тогда пробовали? — она хлопает глазами.
— Я не пробовал, а сделал свой ход.
— Машина подъедет через шесть минут, — говорит Алина, смотря на
часы. — Поедем к Эльбрукам?
— Нет. Пока рано. Сперва нам надо заехать в местную тюрьму.
— Снова? — удивляется она.
— Надо же оправдывать свою репутацию. Не зря журналисты в
последних новостях пишут, что, кроме казней, я ничего не умею, —
усмехаюсь я.
Алина качает головой.
— Вас так реально скоро начнут палачом называть.
— А какая разница?
Вместо ответа девушка мотает головой. Она хорошо меня знает.
Понимает, что какую бы дичь не писали в газетах, как бы не пытались
вогнать в грязь мою репутацию, сколько бы не старались очернить, я
все равно стану императором!
— Насколько я знаю, — продолжаю я, — люди, которыми ты правишь,
сначала тебя побаиваются, а потом тобой восхваляются. Всяко лучше,
когда тебя прозвали Дмитрием Палачом, чем Романом Хилым или
Алексеем Травоядным.
Эти двое были и моими предками, и моими потомками, и правили уже
после моей кончины. Романа прозвали Хилым, потому что на одном из
мероприятий подул сильный ветер и он упал в канал. Правда, судя по
сводкам, он был сильно подвыпившим, и ветер тут ни при чем. Но это
прозвище за ним так и закрепилось.
Второго прозвали Травоядным, поскольку во время каждой войны он
отправлял по тридцать штатов дипломатов. Его били по одной щеке, а
он подставлял еще десять. Конечно, я с ним согласен, что война — не
лучший исход, но не в том случае, когда твоей добротой пользуются
во вред империи!
Машина наконец подъехала, и мы отправились в тюрьму. Водитель
удивился конечному адресу, но вида старался не показывать, и уже
через полчаса автомобиль остановился у ворот городской темницы.
В тюрьме почти каждого города есть аристократы, ожидающие
приведение приговора в действие, эта проблема распространена по
всей империи, из-за чего случается так, что аристократы годами ждут
своей казни. Это место не было исключением. И ко мне вывели троих
заключенных. За считанные секунды я лишил их жизни и вернулся
обратно к автомобилю под удивленные лица стражников. А что они
думали: я останусь с ними чаю попить? Обойдутся!
Сразу после посещения тюрьмы машина отвезла нас к поместью
Эльбруков. Всё семейство встретило меня на крыльце и я выходил из
автомобиля, не скрывая улыбки. Как же давно я не видел столь теплых
встреч!