Я мысленно хмыкнул. Как всегда, брат мыслит довольно узко.
— Тогда зачем ты пришел?
Федор посмотрел мне в глаза и ухмыльнулся.
— Попробую угадать, это из-за того, что я назвал тебя
идиотом?
— В том числе, — отвечает брат, изучая взглядом лезвие своего
меча.
Хоть тренировочное оружие и было тупым, но и им можно поранить
при должной сноровке. И желании.
— Я своего мнения не изменил. Даже более того. Теперь считаю
тебя куда большим идиотом.
Война — это кровь и насилие. Это худшее, что может произойти с
империей. Для Федора же это развлечение и планирование. А про
солдат, которые своими жизнями выгрызают победу, он совсем не
думает. Про матерей, которые оставляют на поле брани своих детей,
он тоже не вспомнил. Что они чувствуют? Боль и разочарование. А во
время и после войны всегда происходит так, что империю затягивает
пучина скорби, но об этом не пишут в газетах, не говорят по
телевизору, это видно лишь в глазах людей. Мне часто доводилось
видеть эту боль, и я не хочу повторения.
А если война и случится, то я сделаю всё возможное, чтобы жертв
было как можно меньше. Я не говорю, что их не будет. К сожалению,
так не бывает. Правда, бывали случаи в моих прошлых жизнях жизнях,
но здесь совершенно не те условия.
Иногда у меня возникает мысль — может послать все к черту и
позволить одному из родственников стать императором? А самому жить
спокойно и быть на подхвате.
Само собой, я не дам себя убрать куда-то в глубинку проживать
остаток дней, но можно же быть и не на виду у всех и заниматься
своими делами. Радоваться счастливой и богатой жизни, которую я
могу себе позволить. Но братья и сестра постоянно выдают нечто
подобное, отчего мне становится стыдно за свою семью, и мне
попросту совесть не позволит отдать в их руки судьбы трехсот
миллионов жителей, когда они своей-то жизнью управлять не могут, не
то, что огромной империей!
Вздыхаю. Тяжело, однако.
— Дим, вот языком ты всегда умел чесать. Не хочешь поговорить
по-взрослому? — процедил брат.
— Как?
— В спарринге.
Я киваю, а брат встает в стойку. Он наносит первый удар мечом,
от которого я ловко уклоняюсь. Второй приходится на мой меч.
То и дело раздавались звуки ударов стали о сталь. Брат двигался
быстро, не открывался, не сдавал позиции. Но и я не позволял пройти
через свою защиту.
— Еще раз ты повторишь подобное, и твои слова возымеют
последствия, — прошипел брат, когда наши клинки в очередной раз
скрестились.