А в-четвертых, смерть Дмитрия Романова оплакивать никто не
станет, во дворце лишь усилится грызня за трон. Остальные
наследники еще будут мысленно благодарить того, кто убрал Дмитрия с
их пути.
Эти мысли заставили графа улыбнуться и подойти к окну. Там, в
свете дворовых фонарей, несколько сотен хорошо обученных людей
выходили из поместья на поиски Дмитрия.
***
Приземлился я достаточно мягко, прямиком на верхушку берёзы. Не
то, чтобы я не умел управлять парашютом, им как раз умею, а вот
ветром — не очень.
Хотя в одной из прошлых жизней воздушная магия была моим
основным даром. В том мире она считалась достаточно сильной магией,
если не сказать — сильнейшей. Точно не скажу, поскольку в той жизни
я правил королевством, одним из тридцати пяти, коих насчитывалось в
том мире, и родных границ особо не покидал.
Если говорить откровенно, то с момента моего восхождения на трон
в том мире, эта магия считалась довольно сильной, а после и вовсе
сильнейшей. Всего-то надо было слегка изменить подход. А случилось
это, когда меня предал Иоганн — один из аристократов, которому я
доверял. Но, несмотря на тот случай, спину открытой я больше
никогда не оставлял. В этом мире это чревато скоропостижной
смертью, а в том и подавно.
Тогда Иоганн использовал против меня нерушимые ледяные иглы. И
пусть это была довольно слабая техника, но он вложил в заклинание
столько маны, что иглы нельзя было уничтожить. Ведь весь свой
источник Иоганн направил всего в одно заклинание! Но в этот день я
не умер, нет. Скончался в другой — намного позже…
А в тот день я попросту сдул ледяные иглы одним ударом ветра и
перенаправил их в Иоганна. Так его убило собственное заклинание, и
удивительно, но после того случая покушений на меня стало в два
раза меньше. Это наверняка было для него обидно, ведь он влил в них
столько своей силы.
Сейчас у меня не было воздуха, и я выбрал для себя тень. И если
говорить о них, то у меня было два дара. Один и самый главный — это
дар, который я не встречал нигде, кроме этого мира. Дар императора,
и он был моей основой! Когда я убивал, то, кроме жизни, забирал и
дар. И вот его я мог использовать разными способами, но самым
главным считаю — передача этого дара в постоянное пользование себе
или кому-нибудь другому.
Дар императора… Это целая многомерная возможностей в одном
человеке, и я понимаю, почему перерождение — одна из его граней,
ведь и тысячи жизней не хватит, чтобы обуздать этот дар. Из
интересного, тут есть момент, что забирать себе дары мне куда
труднее, чем передавать их другим. Хотя я могу владеть многими,
оттачивая их до безупречности. А вот остальные редко могут иметь
больше одного, но тут тоже есть свои нюансы, да и люди разные
попадаются.