Вообще-то, меня не каждый день трахают одновременно двое мужичков. Групповушка как бы не мой конек.
— А ты вообще откуда?
Стали так интересны ее сравнения с земной твердью.
— А откуда мы все? У нас с тобой одна необъятная родина.
— А как стала… ну…
— «Мамкой»?
— Да. — Было неудобно спрашивать.
— Повысили меня, до этого топталась «в поле».
— Нравится?
— Конечно, вот таким, как ты, сопли вытирать после первого раза и мозги вправлять дурехам.
Снова появляется «Секс на пляже», но теперь женщина смотрит не на меня, а поверх головы, неприязненно морщится.
Хочу обернуться, но Берта останавливает:
— Полиция, они сейчас уйдут.
Не хватало еще загреметь в участок за проституцию, а на мне даже нет трусов.
— Кстати, классная рубашка, дорогая.
— Трофейная.
— Ты мне нравишься. Люблю здоровый цинизм.
— Ты их связная?
Берта громко смеется, обнажая белоснежный ряд зубов, делает глоток коктейля:
— Все мы тут связные.
— Почему ты работаешь на них?
— Деточка, ты как с луны упала, мир — он гораздо сложнее, и тут рука моет руку, слышала такое выражение? Меня прикрывают от местной власти, давая той же власти нужные сведения об интересующих людях. Мои пташки много кого обслуживают, разговорят немого, поднимут мертвого.
— Звучит как девиз. У вас нет профсоюза?
— Все у нас есть, я девочек не обижаю и никому не даю в обиду.
— Почему тогда они не послали профессионалку?
— Это палево, они бы поняли.
— А так я, типа, пришла пианино настраивать? Или продавать кексы от кружка скаутов?
— Ты определенно мне нравишься, оставайся. Устрою тебя шикарно, зуб даю.
А вот мне все это не нравится и не нравилось с самого начала.
Но как же я была счастлива, что меня наняли переводчиком, что я первый раз в жизни могу наконец воспользоваться своим загранпаспортом, который три года пылился в шкафу. Что я могу показать себя как профессионал, как квалифицированный переводчик, но оказалось, что все, кроме Эмиратов, пустышка.
Миронова, конечно, удружила. Сучка. От нее хорошего и ждать не стоило. Подкинула двух «крутых бизнесменов», которые на деле оказались предателями родины. Приехали продавать под видом перспективного проекта какие-то чертежи, схемы, бумаги.
Ими потом тряс перед моим лицом один из двух серых костюмов, орал об измене родине, о политическом преступлении, о том, что за пособничество меня в лучшем случае сгноят на зонах Воркуты.