— Скучал?
Ловко усевшись на подлокотник кресла, одной рукой веду по спинке, другой — по его плечу. Мужчина откладывает телефон, поворачивается, смотрит.
А я забываю, как дышать. В голове шум и ни одной мысли.
— Ты там что-то приняла?
У него карие глаза, красивые, цвета крепкого чая с черными лучиками от зрачка. Убийственные глаза.
Солидный, холеный. Думаю, за тридцать. Приятно пахнет, а мне хочется выпить виски прямо из бутылки, что стоит рядом. Я таких мужиков видела только в сериалах и криминальных новостях, обычно из их домов полиция выносила деньги сумками и чемоданами — слитки золота.
Левой рукой тянусь дальше, нужно закрепить этот треклятый жучок на задней стенке кресла. Но, как только я это делаю, бедро сползает с подлокотника, и я начинаю заваливаться назад.
Перед глазами пролетает вся моя никчемная жизнь.
Мужчина ловит за платье, ткань трещит, лямки вырываются с нитками, я сама вскрикиваю, хватаясь за его плечи.
— Ты там нюхала что-то?
— В смысле?
Он поймал меня, потянул на себя, и теперь я практически голая, с торчащей грудью, восседаю на его коленях и снова отвечаю неправильно на простой вопрос.
— В коромысле. В Пскове так отвечают непутевым шлюхам?
— Нет-нет, я не наркоманка. Ничего такого, клянусь. Я вообще в жизни никогда ничего не принимала.
Чувствую, это придется исправить, если я вживусь в роль и решу сделать карьеру проститутки.
— Ты шлюха, но неумелая. Я это уже понял. Вас по объявлению набирают, через газету?
— Да.
Шикарный ответ, но надо валить, часть миссии я уже выполнила, на вторую не пойду, это очень опасно. К тому же он спросил о наркотиках, как чувствует.
— Может, уже приступишь к основным обязанностям?
— Ой, я совсем забыла. Презервативы забыла.
— Говорила, что чистая.
— Для надежности.
— У меня есть.
— Нет, у нас свои, проверенные.
— Ты, милочка из Пскова, решила меня наебать?
— Нет.
— Тогда опустилась на колени и сделала то, за что тебе платят. А то я поставлю тебя сам и буду ебать, но уже очень грубо.
Он легко разрывает остатки платья, кидает в сторону. Моя кожа моментально покрывается мурашками, соски торчат, а тошнота вновь подкатывает. На скулах играют желваки, губы плотно сжаты, это плохой признак.
Чувствую его взгляд, он оценивает, проверяет, так что нутро сворачивается в комок. «Смерть в полдень» не помогает, предательница, я так на нее рассчитывала.