– Я разберусь. Забудь, Настя, – сухо велел Данияр.
Забыть не получалось – отчаянно хотелось докопаться до истины. Багров ведь слышал все, что говорил бандит, но со мной комментариями не делился. Как будто бы все владели куда большей информацией чем я.
За маленьким окошком самолета виднелся ночной город. Много огоньков. Такой же глубокой ночью мы прилетали с мужем ко мне домой в Екатеринбург знакомиться с моими родителями. Это был мой первый полет, я боялась и прижималась к Саше, думая о плохом. Он смеялся. Саша часто смеялся.
Данияр смеяться не умел. Я не знала его улыбки.
Шасси коснулись земли. Вот и прибыли. Я тихонько выдохнула, поймав на себе странный взгляд Багрова. Стоило мне повернуться к Данияру, как я попала в омут его темных глаз. Ни намека на улыбку.
– Уже не боишься?
– Чего? – уточняю осторожно.
– Летать в самолете.
Я непонимающе качаю головой.
Об этом знал только Саша. Не припомню, чтобы о своем первом полете я говорила с Данияром. Я и видела этого мужчину всего раз в жизни – и тот хотела бы забыть!
– Ладно, прилетели, – мрачно заявил Багров.
В этом дождливом городе нас уже ждал автомобиль. Все-таки Санкт-Петербург. Объявили при посадке.
– Садись, – велит Данияр, распахивая передо мной черную дверь.
– А мои вещи? Ты сказал, твои люди заберут чемодан.
– Садись, Настя, – настойчиво повторил Данияр. – Все необходимое уже дома.
Дома оказалось, что ничего необходимого не было.
Багров выглядел уставшим и сразу велел идти на второй этаж. По лестнице я поднималась как в тумане – все тревожно поглаживала живот и смотрела себе под ноги. Только помнила, что дом был в черте города, возле леса и большим, а Багров, идущий рядом, казался чем-то эфемерным.
Оказавшись внутри одной из спален, мой взгляд первым делом падает на полный шкаф. Шкаф был открыт, показывая забитые полки. Когда только успели распотрошить мой чемодан?
– Кто разбирал мой чемодан?
На последних словах мой голос дрогнул. Я начинала понимать: на полках нет ни одной моей вещи.
– Чемоданы остались в Москве, – огорошил Багров. – Я решил, что вещи из прежней жизни тебе не пригодятся. На них могут быть прослушки. Вещи с себя тоже придется снять.
Я была оглушена.
Ярость подкрадывалась незаметно. Только ярость без чувства безопасности была шаткой. Я схватилась на края кашемирового платья.