– У меня к тебе просьба будет, Умник. Да не пучь ты так глаза, а
то выпадут! Так вот, у меня к тебе личных претензий нет, как и у
тебя ко мне их не должно быть. Не должно! Не напрягайся. Так вот,
если вдруг ты останешься все-таки жив, то при случае обязательно
расскажи людям, что значит быть правильно связанным. Главное –
правильно запомни имя. Так и говори, мол, мастера этого лично знаю,
зовут Трещотка. Тре-щот-ка. Запомнил? Ты не вставай, лежи, как
лежал, я много места не займу.
Трещотка хихикнул очередной остроумной шутке и принялся надевать
сухое белье, доставая его из сумки. Только теперь, когда он снял
одежду, Малбор понял, почему на него не действовал ментальный удар,
как он ни старался. На темной нитке на шее висел амулет.
Видя заинтересованный взгляд пленника, Трещотка поддел медальон
пальцем и гадостно захихикал.
– Что, не работает твоя магия, колдун? Как бы я ни относился к
веслоухому, иногда и от него бывает толк.
"Если бы не он, я бы всех вас положил," – подумал Скеггз, но
ответить не пытался. Кляп был вставлен на совесть.
Оставив бессмысленные попытки нанести ментальный удар, Малбор
попытался прикусить щеку. Кляп не давал этого сделать, поэтому
пришлось напрячься всем телом, заставляя веревки не просто сдавить
тело, но врезаться кожу до боли, от которой темнело в глазах. Ему
удалось добиться своего уже находясь на грани сознания, причем не
так, как он хотел. Вместо того, чтобы разодрать кожу, он добился
того, что кровь потекла из носу. Этого было достаточно. Расслабив
тело, маг сосредоточил внимание чуть выше плеча сидящего на полу
болтуна. Вот так, но немного ближе к уху…
Тот уже собирался вставать, когда в паре сантиметров от лица
вспыхнуло пламя. На Мала однозначно были наложены какие-то
подавляющие заклинания, но они едва ли могли сравниться с
подавлением, наложенным Древними на Куб Каракаса. Маг знал, как с
этим справиться.
Трещотка вскрикнул, отпрянув в сторону. На обожженном плече
образовалось небольшое красноватое пятно, а медальон скользнул с
пережженной нитки, звякнув о деревянный пол. Услышав звук, налетчик
отвернулся, но было уже поздно. Яркая вспышка голубых глаз
вскипятила кровь, заставив забыть обо всем. В голове было пусто,
лишь лютая неугасимая ненависть переполняла мастера пут.
"Ну здравствуй, Трещотка! – прозвучало у него в голове. – Давай
знакомиться…"