«Как в корзинке Якова
Есть товару всякого», —
Из кошёлки достаёт
Прямо… целый огород.
Позвенит бубенчиком —
Соберёт копеечки,
С мишкою поборется —
Весь народ уморится.
Пятерню пристроит важным гребешком.
Шею вытянув, пройдётся петушком,
Он поквохчет, резво вскочит на крыльцо,
На протянутой ладони – вдруг яйцо.
Колесом идет, сложившись, как калач, —
Восхищаются мальчата: «Во, ловкач!»
И, усевшись, как на троне, на бревне,
Так же царственно воскликнет: «Чарку мне!»
Выпьет бражки-медовухи черпачок
И по кругу понесётся, как волчок.
Пляшет бешено – по швам трещат портки,
И дробушку выбивают каблуки.
А подручный на свирельке свиристит
И в сопелочку, приставив нос, свистит,
Наливаясь спелой свеклой изнутри,
Надувает щеки, словно пузыри.
Знать, «нечистая» – помощница в делах,
Коль у них вдруг оживает и метла.
На шапчонке пляшут звонко бубенцы,
Всласть хохочут и миряне, и купцы,
А народ умеет страсти разжигать,
Бросишь искорку – огня не удержать:
Городской, селянин, поп да всякий сброд,
Сбросив шапки, затянулись в хоровод.
Кушаки уж распоясаны давно,
Топчут площадь, как по осени гумно,
Входят в пляс, рванув рубаху, чтоб в бреду
Хоть на час забыть про лихо да беду.
Ты, жалейка залихватская, играй,
Ты играй, родная, да не уставай,
И, покуда с хрипотцою ты поёшь,
Этот мир на сказку дедову похож.
Наплясались всласть, аж в коликах живот.
По лицу течёт веселья сладкий пот.
Ух, намаялись, натешились до слёз,
А теперь копейку в шапку брось.
Скоморошья доля вовсе нелегка…
Уходили с площадей они в века
Мимо сруба, мимо царского дворца
Под проклятия святого чернеца.
Скоморохами их нынче не зовут,
Не телеги – самолёты их везут.
Величает их народными народ,
Ремесло их с новой силою цветёт!