Прячу клокочущие эмоции глубоко в себя. И вместо того, чтобы задать грызущий мозг вопрос «Почему?», отвечаю Новикову, как мне кажется, максимально холодно и презрительно:
– Нет, по дороге сюда мы получили первое поздравление. И последнее. Спасибо, милый!
На последнем слове голос дрогнул. Милый даже не допускает мысли, что я все узнала?
Сую ему в руку телефон со включенным видео. Пусть ознакомится, если он еще не видел.
Вряд ли сестрица поздравила его подобным. Она только мне с превеликим удовольствием жизнь отравляет.
И пока он смотрит его, зажав цветы подмышкой, я самостоятельно выбираюсь из автомобиля.
В голове шумит и кружится, в ногах слабость.
Мельком осматриваю себя. Платье в темных пятнах от туши и слез. Подол подметает асфальтовую площадку.
Вырядилась в дорогущее платье. Кому оно надо теперь?
По мере просмотра «кино» лицо жениха вытягивается. И я впервые вижу в нем то, что раньше не замечала.
Саша далеко не мальчик, его и парнем лишний раз язык не поворачивается назвать. Передо мной молодой красивый мужчина. Видный. Перспективный. И на которого пускают слюни многие девушки. Я, глупая, наивно полагала, что мой жених вот уже год, как мы знакомы, а он «ни–ни». Берег меня, как хрупкую хрустальную вазу, а я смотрела на него с восторгом широко раскрытыми влюбленными глазами. Он для меня был моим миром. Моим счастливым настоящим и будущим. Сегодня все разлетелось на мелкие осколки.
Перевожу взгляд на Риту. А девочка–то выросла! Из тощего нескладного подростка она к своим восемнадцати превратилась в фигуристую девушку. Если бы не наглый взгляд, вечно искривленные презрением ко всему губы и дрянной характер, ее можно было бы считать красивой.
Что в ней привлекло Сашу? Безотказность? Или эти наглые глаза, огромные, как у коровы, которые она еще больше увеличила, сделав себе наращенные ресницы?
Или ответом на этот вопрос я опять ищу оправдание своему жениху?
– Ника… – Саша отрывает взгляд от экрана телефона. Для него «открытка» – не меньший шок, чем для меня. Только я видела это впервые, а он участвовал лично. – Рита… – переводит взгляд на мою сестру, – нахера?
То есть он даже не чувствует за собой вины? Его больше расстроило то, что я узнала, а не то, как он мне сделал больно? Он же меня предал! Меня, мои чувства, мою жизнь! Уничтожил все, растоптал.