— Годфри, что ты сделал со мной? С ней?
Вампир выпрямился, небрежно достал платок, промокнул губы, а затем как ни в чем не бывало согнул локоть, предлагая мне:
— Дорогая жена? — а в голове приказы прошивали сознание. —«Встать! Выпрямиться! Улыбнуться!»
— Да, любимый, — мурлыкал мой рот, что я творю, но нога перешагнула через тело несчастной и прильнула к королю. Метка сдала свою позицию, в этом мире меня ничего больше не удерживает.
Прислуга вышколена по высшему разряду, казалось, каждый на собственной шкуре испытал на себе вампирский приказ: глаза пустые, улыбки натянутые, жизненный огонь загорался только тогда, когда приходило время служить хозяину. Замок в буквальном смысле дышал по великому дозволению вампира. Стоило нам подойти ко входу центрального зала, как слуги почувствовали, мелодия прервалась, двустворчатые двери распахнулись, и мы вплыли внутрь. На мгновение меня ослепил магический свет, огромный холл вмещал в себя более трехсот потусторонних, на трех длинных столах, стоящих параллельно друг другу, расположились придворные и гости замка. Место, выделенное для исключительных гостей, установили на постаменте, позволяя наблюдать за остальными поверх голов. Позади меня пылал камин, в рост человека, в нем на вертеле поворачивая тушу какого-то животного, готовилось угощение.
Разрешающий кивок и музыка заиграла снова. Гости продолжили разговоры, возобновился смех и подшучивания. Мы стали продвигаться к выделенному столу, легкие поклоны, приветствия гостей. Я замечала, как нас осматривают, шушукаются, но это более не цепляло, меня сейчас вообще ничего больше не волновало, кроме Годфри, даже…
Его я увидела сразу. Стоун, непривычно одетый в старомодный сюртук, который ему несомненно шел, внимательно наблюдал за мной. Я отметила, что свою прическу каре он продолжает носить, как и прежде, одну сторону заправляя за ухо, правда, пропало стильное пенсне, в нынешнем наряде уместнее смотрелся меч и сапоги, нежели кашемировый свитер и ботинки с обитыми металлом носами. Древний дернулся подняться, но сдержался, чернильные глаза полыхнули, жадно осматривая меня с головы до ног, на лице расцвела радостная улыбка. От внимания Рэя не ускользало и сантиметра, на мгновение показалось, что и в мысли мои он способен ворваться вот так же. Раньше я многое бы отдала, чтобы хоть раз увидеть, как древний исходит на ревность, показывает живые эмоции, как тогда на камне, или на балу, но теперь излишнее внимание лишь раздражало.