Я оказался прав. На широкой площадке, являющейся вершиной холма,
устроили себе лагерь не меньше полудюжины индейцев. Холм походил на
женскую туфельку. Одна сторона высокая и крутая – каблук. Именно по
ней я карабкался, подгоняемый элитником. Вторая сильно пологая.
Угол подъёма оказался настолько комфортным, что на холм индейцы
поднялись на верхах. Здесь хватало травы с кустарников, которые
общипывали лошади краснокожих. Также росли мелкие деревца, под
кронами которых устроили себе отдых бойцы вражеского отряда.
Стрельба и крик сородича прервали их сиесту, или как там у
местных называется отдых в самый жаркий час дня, и взяться за
оружие. Стоило мне показаться, как в мою сторону полетели пулю. К
счастью, стрелки индейцы оказались теми ещё. Примерно на уровне
имперских штурмовиков из интернетовских мемов. Плюс на краю стояли
несколько крупных валунов. Один из них стал моим укрытием. Юркнув
за него, я высунул руку с револьвером, направил ствол в нужное
направление и дважды спустил курок. Попасть не попаду, но зато
напугаю. Слепая стрельба в моём исполнении была хороша только в
тире и на полигоне. Здесь я не рассчитывал на удачу. И тем
удивительнее для меня стал громкий крик боли одного из индейцев.
Неужели я попал?!
В ответ на мой камень обрушился шквал огня. Пули так и свистели
мимо меня. Крошили скалу, обдавая мелкими осколками. Одна из пуль
так отрикошетила от скального основания холма, что почти задела
меня в бок. Выругавшись, я воспользовался паузой в обстреле, вновь
высунул руку из-за камня и пальнул один раз в ту сторону, откуда
громче всего звучали яростные крики и чаще раздавались выстрелы.
Следом рухнул на землю, перехватил револьвер в левую руку,
сместился по другую сторону камня и выглянул из-за него. Половины
секунды хватило, чтобы оценить ситуацию. Четверо индейцев палили по
камню, один скорчился под деревом, зажимая двумя руками левый бок.
Между ладоней бурно текла кровь, сообщая, что моя пуля зацепила
какой-то крупный сосуд или важный орган. А шестой крался ко мне,
прижимая к плечу револьверный карабин Кольта. Вот ему-то и
прилетела одна из последних пуль из моего «армейца». Его взгляд
искал меня выше, а не на уровне земли.
Попал ему точно в грудь. На таком расстоянии я чётко увидел, как
чужая рубашка на левой стороне груди мгновенно покраснела от крови.
Враг дёрнулся назад, уронил карабин, как-то удивлённо и с обидой
посмотрел на меня, будто говоря «меня-то за что?», а затем упал на
землю, как марионетка с обрезанными нитями.