Старичок Арне мигом ожил и вскочил с декоративного пня, Бренон
бросил стакан – да куда там! Зому учёл прошлые ошибки, надёжно
обезопасив свой тыл.
У взрослого зомоящера хвост тяжёлый и почти волочится, но эта
малявочная электорящерица скакала, задрав от радости тощий пока
хвостишко метра на три, чтобы ловец не сумел допрыгнуть, и звонко
курлыкала.
Проснулся я, как в воде – зависнув между ощущениями нечаянной
свободы и страшной потери.
Брат мне совсем не писал. Ничего. Уже три месяца.
Так не могло продолжаться дальше!
Я смотрел в стену, и далтит вспухал синими пятнами от того, что
сжимало меня изнутри.
Что это было во сне? Почему мне так больно?
Зому… Братишка… Ген.Деп…
Прикрыл веки ладонями, надавил на глазные яблоки, убрал руки,
встряхнулся: брось киснуть, младший лэр-сержант Веарен. Это был
всего лишь сон. О лете, о доме и ещё Хэд знает, о чём.
А, может, даже Хэд, бог Проклятых, тоже не знает. И тебе – не
положено.
Семейные связи после приснопамятной увольнительной на Ориссе
стали для меня каторгой. Я потерял радость от них, как потерял
часть памяти.
Дьюп молчал. А кроме него никто точно и не знал, что именно
случилось со мной в увольнительной.
Прямых вопросов я ему задать не мог. Не мог заставить себя
задать. Слова не шли на язык, словно, заговорить об Ориссе было не
просто табу – призрак тяжёлой болезни. А на косвенные… напарник
мялся, щурился и выворачивал ответ так, словно не понимал
вопросов.
Когда Дьюп в восьмой раз «не понял», я перестал и намекать. Но
именно напарник выгреб из глубины моего браслета последние семейные
ДЭП-контакты – почти всю переписку – да ещё и велел их
обновить.
Я огрызался. Память давалась мне с болью и глюками. А потом
вдруг зараза-Бренон писать перестал. Я, значит, должен поддерживать
семейные связи, а он – нет!
Шорох!..
Звук был чужой, посторонний.
Боевые рефлексы сработали быстрее мозга: я на автомате поднял
полог кровати, выскальзывая из зоны поражения летящим в лицо
предметом... И врубил подсветку каюты.
Но это был жёлтый лист.
Всего лишь.
Я поймал его на ладонь: резной. С янтарными прожилками.
Красивый. Совсем как настоящий.
Лист танцевал в пальцах, теплея от моего тепла, а я оживал под
пиликанье сообщений в ожившем браслете.
ДЭП: Лидер Три – Веарену: Ещё помнишь, что
выиграл партию? Я купил розовый шарбет. Фиолетовых пастилок
алабриса нет даже на «Деле Чести», но когда прилетим в Гампсона –
проставлюсь. Кончай спать, шарбет вкусный, пока тёплый.