— Давай, ближе к делу. В Медгере что? — оборвала я парня. Мне не терпелось узнать самое главное.
— Ты будешь в восторге, — не торопясь, начал Богдан.
Я в предвкушении заерзала на лавке. В ближайшие деревни мы ходили часто. Жизнь там немногим отличалась от нашей, но в Медгере… Там должно было быть все по-другому.
— Там очень много народу. Территория — как несколько наших городков, наверное, — раздумывая, продолжил Богдан. — Мы заночевали в трактире. Там допоздна играла музыка, все веселились и пили взвар. Твой отец сказал, что так жители отмечали какой-то праздник. А возвращались мы по восточным окраинам. Там дорога лучше, — произнес Богдан, не подозревая, что вскоре пожалеет об этом.
Он рассказывал это, словно ходил туда уже сотню раз, и ему все в Медгере уже было неинтересно. Но я могла его понять, он видел и другую жизнь, в другом мире. А я всегда слушала его с разинутым ртом. Мне хотелось увидеть своими глазами все то, что видел он.
— Скоро сбор урожая, наших несколько дней в городке не будет! — в предвкушении сказала я, потирая руки.
— Даже не думай, Яра. Если Александр узнает, шкуру с меня снимет, — предупредил меня Богдан, явно подозревая, что я уже что-то затеяла.
— Отец ничего не узнает, если старейшины не проболтаются, — ответила я и хитро улыбнулась. В моей голове созрел план побега. Осталось рассказать обо всем Владику, который, к слову, уже примчался к нам в укрытие.
— Вечером мы добавим в чай старейшин дрем-траву, — заговорчески прошептала я. — Они будут всю ночь спать как младенцы. А днем найдут мою записку о том, что мы опять ушли к реке рыбачить, поэтому хватятся только к следующему вечеру. Там нас прикроет Гришка, внук Николая. За ним должок некий имеется, — улыбнулась я. — Постараемся вернуться рано утром.
— Нет, Яра! Это даже для меня слишком, — возмутился Владислав. — Ты понимаешь, что меня за это могут лишить звания хранителя, которое я еще даже не получил?
— А я бы на месте Александра тебе трепку за это устроил. Тем более, что еще вчера ты была наказана и сидела в своей комнате, — напомнил мне Богдан, от чего в моей душе только сильнее разгорелся пожар. Папа будет в ярости.
— Тру́сы, — подразнила я друзей, улыбаясь. Уговаривать я их больше не стала. Все равно, когда соберусь бежать, уверена, они не отпустят меня одну. Поэтому осталось только дождаться назначенного дня. Парни боятся — Яра делает.