Из всего кота виднелись только задние лапы, беспомощно
подрагивающие в воздухе, и кончик хвоста, нервно подёргивавшийся в
такт отчаянным попыткам выкарабкаться.
— Мя-я-я-ууу! — жалобный вопль повторился, но на этот раз
словно из последних сил.
Я на миг обреченно прикрыла веки. Это Машка у нас была
спасительницей всякой живности. Я же эту живность просто терпела у
нас в квартире и особой любви к пушистым жопкам не
испытывала.
Глянув на дверь, которую самолично баррикадировала, я
представила, как буду избавляться от комода. А учитывая, что
покидать спальню мне запретили строго-настрого, делать это придется
тихо.
— Но где я и тихо? — пробормотала я и вновь посмотрела на
свою мелкую проблему.
Этот несчастный комок шерсти активно дрыгался, только
пользы его действия не приносили. Еще немного и он просто свернёт
себе шею.
Жалобный мяв теперь различался едва-едва. Я все ждала, что
его услышит кто-нибудь другой, но домочадцы на призыв о помощи не
реагировали. По словам кухарки в таком огромном доме постоянно
проживало всего шесть человек, не включая меня, но, видимо, окна их
комнат выходили на другую сторону.
Интересно, где эту ночь проводил хозяин поместья? Неужели
у него имелась своя отдельная спальня?
Еще раз оценив взглядом габариты комода, я поняла, что
просто не смогу сдвинуть его обратно. Мой порыв забаррикадироваться
был необдуманным и теперь я расплачивалась за излишнюю
эмоциональность.
Впрочем, волновало меня и еще кое-что. Я совершенно не
ориентировалась в этом доме, не говоря уже о прилегающих к нему
территориях. За окном стояла глухая ночь, а фонарика у меня не
имелось, так что поиски пищащего комка могли завершиться и
поражением.
Придирчиво глянув на кровать, я по достоинству оценила ее
массивные ножки. Мебель из ДСП была настолько же далека от нее, как
и я от разумных поступков. Эту махину мы бы и с Машкой вдвоем с
места не сдвинули, хотя опыт в передвижении мебели у нас уже
имелся.
Тетя Дина регулярно обновляла ремонт, и мы всем большим
семейством выступали в качестве неквалифицированной строительной
бригады. Причем работали исключительно за еду: за домашние
пельмешки.
— Чёрт… — произнесла я с чувством, оценив масштаб
предстоящей спасательной операции.
Но деваться было некуда. Действовать следовало быстро,
пока мне еще было кого спасать.