— Ты на диете. — припечатала я твердо и снова взялась за
ложку.
— С каких это пор?! — возмущенно фыркнул он, аж подпрыгнув
на месте.
Но и на этот вопрос у меня имелся ответ:
— С тех пор, как сломал полку в гардеробной.
Его уши пристыженно прижались. То-то и оно! Этот
покоритель вершин точно знал, что я была права.
— А если я починю полку, ты со мной поделишься? — спросил
он хитро.
Я приподняла бровь, делая вид, что раздумываю. Впрочем,
долго томить его не стала. Величественно кивнула и для лучшей
мотивации съела еще ложку каши, а после демонстративно закинула в
рот клубнику. Причем клубнику это ягода напоминала только ароматом
и вкусом, а внешне имела более розовый цвет, внушительный размер и
продолговатую форму.
Кот мгновенно сорвался с места и исчез за дверью
гардеробной. Через пару секунд оттуда раздался довольный
голос:
— Вуаля! Иди принимай работу, хозяйка!
Я неспешно допила чай и только потом подошла к дверям.
Бергамот сидел посреди гардеробной, гордо выпятив лохматую грудь, и
указывал лапой на полку, которая действительно стояла на
месте.
— Неплохо, — кивнула я не шибко радостно.
— Ну так что, теперь можно?
Я скользнула взглядом по платьям, все еще сваленным в
кучу, и коробкам со шляпками, беспорядочно разбросанным по полу в
компании обуви.
— А убираться кто будет?
Котофей закатил глаза и тяжко вздохнул.
— Еще одна эксплуататорша на мою голову! — тихо проворчал
он, но за работу принялся.
И это было удивительно. Платья сами поднялись в воздух,
аккуратно распрямились и устроились на вешалках. Коробки с шумом
задвинулись на полки, а разбросанные туфли выстроились в идеальный
ряд.
Впечатлившись по самую макушку, я неверяще застыла. Когда
волшебство происходит прямо на твоих глазах — это по-настоящему
завораживает.
Однако я тут же взяла себя в руки. Нельзя было показывать
коту, насколько у него крутые умения. Иначе я с него потом
бесплатно ничего не вытрясу.
— Ну что, теперь можно? — повторил он, уже с ноткой
нетерпения.
— Можно. — довольно кивнула я и вернулась к
кровати.
Понимая, что кашу он есть не будет, я переложила в тарелку
с ягодами и фруктами кусочек хлеба и спустила ее на пол. Сама же
вернулась к несчастному дневнику, который уселась читать под
довольное мурчание Бергамота.
Первая запись была сделана прямо на внутренней стороне
обложки.