Он даже чуточку походил на замок, учитывая остроконечные
башни. Чем ближе мы были, тем выше они казались. На тонких шпилях
рвались от ветра флаги. Рисунок на фоне темного неба уже было не
разобрать. Здесь закат догорел давно.
Правда, те же флаги реяли над парадным крыльцом. На алых
тканях золотой краской был изображен лев. Статуи этого величавого
хищника украшали весь парк с идеально остриженными кустами и
фонтанами, чьи струи переливались всеми оттенками
золота.
Масштабы и величие впечатляли. Прямо с улицы
чувствовалось, что все вокруг принадлежало по меньшей мере герцогу,
хотя размах ощущался королевский.
Не желая нервировать супруга дольше необходимого, я
целиком вернулась в экипаж и послушно села на скамеечку. Арс был
напряжен всем телом. Кажется, ему уже разонравилась идея тащить
меня на бал, но поздно. Нам обоим было некуда отступать.
Нас ждал бал, и как ни странно, теперь я его
предвкушала.
Холл герцогского замка встретил нас пышностью, от которой
перехватывало дыхание. Высокие сводчатые потолки, украшенные
фресками с золотыми вкраплениями, напоминали то ли храм, то ли
королевскую сокровищницу. Хрустальные люстры, подвешенные на цепях
толщиной в руку, переливались тысячами огней, отражаясь в
полированном мраморном полу.
Слуги в алых ливреях с золотой вышивкой бесшумно скользили
между гостями, предлагая бокалы с искристым вином и замысловатыми
закусками. Шажки, корзиночки, неведомые кругляши с начинкой.
Закуски пестрели яркими цветами, будоража аппетит, и манили тонкими
едва уловимыми ароматами.
Проводив меня в середину холла к белоснежной колонне,
Арсарван слегка склонился ко мне. Между нами будто и не было
вражды. Словно сора в карете никогда не случалось:
— Герцог и герцогиня Имарки скоро спустятся. Хочешь пока
что-нибудь выпить?
Я с готовностью кивнула, но взгляд уже заскользил по залу.
Жадно рассматривала, впитывая мельчайшие детали. Гости словно
являлись живой иллюстрацией к словарю аристократической
моды.
Дамы в пышных кринолинах, украшенных вышивкой, жемчугом и
даже живыми цветами, напоминали экзотических птиц. Их кавалеры
щеголяли камзолами с золотым шитьем, шпагами на поясах и надменными
взглядами, будто оценивающими каждого встречного на предмет
«достоин ли он моего внимания».
Меня тоже в ответ разглядывали. Кто-то с любопытством,
кто-то с едва скрываемым пренебрежением. Но были и улыбки —
вежливые, холодные, заигрывающие. Самые разные, из чего я смело
сделала вывод, что для Татии это общество не ново.