Глеб тогда заметно напрягся и сказал только:
— Приятель, но ты даже не пытался!
Лев спорить не стал.
— Чем бы ты хотел заняться после футбола? — спросила я у сына, который уже собранный вернулся из своей комнаты. Он снова пожал плечами.
— Гимнастика! — предложила Оливия. — Это весело! Ты можешь прыгать и кувыркаться.
— А как насчет баскетбола? — высказал свою идею Глеб, который успел догнать сына у входа на кухню.
— А плаванье или карате? — я тоже решила не оставаться в стороне и высказала свое предположение.
— О! Карате! — Оливия подпрыгнула на месте, цепляясь за мою толстовку — ее все дополнительные занятия приводили в восторг. — А можно мне заниматься карате?
— Мы подумаем, хорошо? — миролюбиво предложил дочери Глеб, подразумевая, что я подумаю. У него часто были хорошие намерения дома, но редко они реализовывались — все его обещания и идеи до ума приходилось доводить мне.
— Как насчет пикника с гамбургерами сегодня? — спросил муж, и на этот раз улыбнулся даже Лев, а Оливия радостно захлопала в ладоши.
Мы быстро добрались до кафе, известным своим фастфудом, и остановились у окошка для заказа из автомобиля.
— Оксан, что будешь?
— Только латте, — я все еще была сыта благодаря плотному завтраку, да и мысль, что он больше не считает меня сексуально привлекательной, заставила вновь переживать о своем весе.
— Папа! Я хочу чизбургер и картошку фри! — Оливию не нужно было спрашивать, свои желания она всегда озвучивала смело.
— И наггетсы, — добавил Лев.
Глеб опустил окно и продиктовал свой заказ — три газировки, два чизбургера, две порции картошки фри и две — наггетсов.
— Это все? — переспросили у него из колонки.
— Это все.
Я повернула голову, чтобы посмотреть в окно, и поняла, что мой кофе он так и не заказал. Мы получили заказ, расплатились за него и уехали, а он так и не заметил, что единственной вещи, которую я попросила за утро, у меня не было. Это казалось злой иронией, я была для него невидимой…
4. Глава 3. Глеб. Воскресенье
Я проснулся от того, что маленькие ноги сына ощутимо упирались мне в спину. Обернувшись, я увидел Льва, который пробрался между мной и Оксаной и уснул. Сейчас он был единственным, что объединяло наш сон. После первого секса с Оксаной и нашей совместной ночи я был уверен, что могу прожить всю жизнь, каждое утро просыпаясь рядом с ней. Теперь я силился вспомнить, когда последний раз просто обнимал ее, не говоря уже о том, чтобы просыпаться в объятиях. Грустно было думать о чем-то таком прекрасном, но потерянном.