– Без разницы, – сказал Джим. – Любой из них с этим справится.
– Ну как вам такой план? – спросил Хейнз. – Согласны?
Джим пожал плечами:
– Почему бы и нет? Конечно, согласен. – Он нетвердым шагом прошел на кухню, чтобы налить себе выпить. – Вы что-нибудь будете?
– Поздно уж очень, – сказал Хейнз и вынул из кармана часы.
Джим достал из холодильника кубики льда.
– А знаете, из чего сделан этот мобиль? – обратился Хейнз к Посину.
Джим стоял один на кухне и пил. Было слышно, как в гостиной вещает Хейнз.
– В одном лишь можно быть уверенным: то, с помощью чего сегодня по телевидению рекламируют мыло, завтра будет дурно пахнуть. Наша индустрия безжалостна. Возьмите вот хоть того же Шервуда. Они дергают за ниточки, а он пляшет. Интересно, сам-то он знает об этом? Или считает, что ему удается обвести их вокруг пальца? Никто не будет ему платить, когда он перестанет приносить деньги. Это у него всего лишь новый метод продажи мыла.
– Новый метод, – повторил за ним Посин.
– При этом человек якобы остается независимым.
– Тенденция такая, – сказал Посин.
– Да, если хотите, тенденция. Но представьте, что будет, если он по-настоящему разозлит спонсоров, ну, предположим, перестанет улыбаться, когда вытворяет свои штучки с рекламой… этого… пива «Фальстаф». Да его просто снимут с эфира. Конечно, все дело в том, что никто сам не знает, чего он хочет. Все в растерянности – вся наша индустрия.
– И не говорите, – раздался голос Посина.
– Шервуд сейчас на вершине славы. На нем отрабатывают новый метод. Но если бы он попытался напрямую выяснить у верхушки Эй-би-си, чего же они от него в конечном счете хотят, они не смогли бы ему объяснить.
– Они могли бы сказать: «Давай, мыло рекламируй», – возразил Посин.
– Да, могли бы. Но только они не будут этого делать.
– Прагматики, – произнес Посин, а Джим в это время допил и налил еще.
– А что там с Брискином?
– Он на кухне, – ответил голос Посина.
– Так пойдите, гляньте, не стряслось ли чего.
Заглянув на кухню, Посин спросил:
– Все хорошо?
– Вполне, – ответил Джим.
Опершись на влажный кафель мойки, он допил стакан.
– По-моему, тридцать дней – нормальное решение, по всем статьям, – заявил Посин.
– Ты так считаешь? – отозвался Джим.
Хейнз сказал из гостиной:
– Ну, я пошел. Брискин, ничего не хотите сказать, пока мы здесь? Какие-нибудь замечания, предложения?