К этим троим таинственным представителям короля я относилась с опаской. Меня беспокоило, что люди постоянно скрывали свои лица. И кем они являлись на самом деле, сохранялось в строжайшем секрете.
— Леди Бейтс, прибыли, — выкрикнул кучер, когда карета остановилась.
Морской воздух ворвался в приоткрытую форточку и ударил в нос.
Дверь кареты отворилась. Я благополучно выбралась наружу. И была поражена, насколько величественный и великолепный корабль стоял пришвартованным у причала, готовясь к скорому отплытию.
Мне он напоминал грациозного лебедя: множество белых парусов разного размера и формы, ковкий чугунный остов, черный окрашенный корпус из прочного дерева выше ватерлинии. Нос парусника украшала женская фигура, в руках сжимавшая тонкие разрозненные обрезанные нити.
— Впечатляет, не правда ли? — раздался глубокий грудной баритон, и я поняла, что это тот самый человек, что интересовался моим возрастом в монастыре.
— Мое внимание приковано к женщине.
Я боялась повернуть голову и посмотреть в прорези маски в районе глаз.
— Что вас заинтересовало? — мужчина решительно приблизился со спины, и меня тут же бросило в жар от одного его присутствия.
Могло ли это быть нормальной реакцией? Может, события прошлых дней настолько меня утомили, что обычную светскую беседу я восприняла за нечто большее и волнующее.
Да, мы находились на улице в окружении других людей, и моей репутации ничего не угрожало. Но все-таки мне показалось, что лорд сознательно нарушил личные границы, обозначив не просто заинтересованность в собеседнике, а заявив свои права…
— Милорд, — я продолжала испепелять взглядом каменную крошку причала под подошвой своих дорожных туфель. — Не кажется ли вам странным, что в ее руках непонятные нити? У корабля есть своя история?
— Парусник изготавливался по заказу короля, и дева — хранительница проклятых нитей судьбы.
— Проклятых… — повторила за ним и вновь вернулась взглядом к образу хранительницы. — Ведьма? — жуткая догадка вырвалась наружу.
— Вы верите в потусторонние силы? — в голосе таинственного собеседника сквозила насмешка.
— Я верю в судьбу и стихию! — гордо вскинула подбородок, приправив интонацию нотками бунтарства.
— А как же слуга короля — колдун? Реальный это человек или лишь плод всеобщего больного воображения?
Я невольно повела плечами, мужское дыхание опалило кожу моей шеи, потрепав пряди, обрамляющие лицо. Звуки его вкрадчивого голоса долетали до моих ушей удушливой волной паники и внезапного страха. Кожа покрылась мурашками, выдавая меня с головой.