Постепенно напряжение улетучивается, и в какой-то момент я осознаю, что вполне себе непринужденно общаюсь с Алаевым. С тем самым парнем, который окрестил меня обидным прозвищем Лера-холера и вынудил пройтись по универу в одном лишь нижнем белье!
Я и подумать не могла, что мы с ним сможет вот так вот запросто разговаривать… Без издевок, ядовитого сарказма и желания уколоть друг друга побольнее.
Выходит, мы действительно повзрослели. Хоть сами и не заметили этого.
3. Глава 3
Тимур подъезжает к дому, но мотор не глушит. Его длинные смуглые пальцы по-прежнему лежат на руле, а взгляд устремлен вперед. Лицо непроницаемо. На нем будто восковая маска застыла.
– Эм… Ты не зайдешь? – кошусь вопросительно.
– Нет, у меня много дел, – коротко качает головой. – Разгар рабочего дня.
– Понятно, – тяну в замешательстве и, распахнув дверь, спохватываюсь. – А чемодан мой дашь? Он в багажнике.
Алаев будто выныривает из оцепенения. Кивает и покидает салон автомобиля.
– Ну… – переминаюсь с ноги на ногу. – Спасибо, что довез.
Тимур ставит мой багаж на землю и снова окатывает меня взором, от которого вдоль позвоночного столба бегут предательские мурашки. Мне все еще неловко ощущать на себе его внимание. Роковые моменты прошлого навязчиво будоражат память и нервы.
– Не за что, – бросает холодно и направляется обратно в машину.
А меня не покидает чувство неправильности происходящего. Так странно: Тимур довез меня чуть ли не до порога, но сам зайти и поздороваться с умирающим отцом не соизволил. Неужели они совсем не общаются?
Дернув выдвижную ручку, качу чемодан по подъездной дорожке и, вскинув взгляд, останавливаюсь у подножья лестницы. Я прожила в этом доме лишь пару месяцев, но при виде знакомого фасада и панорамных окон в груди что-то болезненно екает. То ли отголоски былых переживаний, то ли ностальгия.
– Всем привет! – кричу я, с порога извещая о своем прибытии.
– Иду-иду, – слышу мамин голос, доносящийся откуда-то с кухни. А затем – ее приближающиеся шаги.
Скидываю кеды и озираюсь. За пять лет тут почти ничего не изменилось. Все те же авангардные картины на стенах, ковровые дорожки на мраморном полу и раскидистые пальмы, расставленные по углам.
– Доченька! Наконец-то приехала! – мама с полотенцем, перекинутым через плечо, появляется на пороге.
Похудела. Волосы собраны в пучок на скорую руку. Во взгляде – усталость. Очевидно, болезнь Анвара Эльдаровича изматывает ее куда сильнее, чем я могла предположить.