– Нет, Леонидович, мы такой расцвет Советской власти уже не застали, но ситро так ситро. И сколько осилите?
– Пол литра не более. Остальное уж перелейте кому-нибудь из братцев Аннушкиных, чтобы добро не пропадало.
– А мне пивка жигулевского, пожалуй, тоже пол литра, племяш. Не сочти за труд,– подмигнул Мишке Силиверстович.
– Ну а ты,"купец", что пить будешь?
– Я увиливать не собираюсь, как некоторые несознательные господа. Мед – значит мед. Его ведь Аннушка готовит, вот и узнаю как у нее с этим делом.
– Как скажешь, а то гляди. Могу на валерьянку заменить.
– Чего это на валерьянку? Я и не волнуюсь нисколько,– хмыкнул Серега.– Валерьянку. Сам пей валерьянку. Вон пацаны скоро подрастут и устроят тебе экстремальную жизнь. Готовься заранее.
– Не волнуешься, значит? А чай мой тогда чего вылакал? Подливать из самовара не успеваю. Третью кружку уже влил. Кроме своей.
– А это твоя разве? Тьфу ты. А я-то думаю чего это мне как то нехорошо стало, уже минут пять как. А это оказывается, ты мне свою кружку стремную подсунул. На, забирай, что за манера? А чая я всегда много пью, между прочим,– выкрутился Серега.
Свататься отправились в полдень. Жило семейство Силиных рядом и решено было пройтись пеше. Катюша решила поддержать сватовство и, принарядившись, отправилась чуть пораньше, чтобы осмотреться на месте и проинструктировать братьев, которые по молодости лет вряд ли тоже знали обрядность сватовскую. Домик у Силиных, недавно отстроенный, больше походил на терем, чем на избенку. Старались братья, в два этажа возвели хоромины. Переполох поднялся жуткий, когда сначала заявилась Катюша, а потом в ворота постучались сваты.
– Ничего не понял из того что ты мне тут наговорила,– стонал старшой Матвей, теребя бородку.– Сколь меду-то наливать? Али пущай прямо из бочонка, кто сколь сможет, хлебают?
– Ты что, Матвеюшка, с дуба рухнул?– одернула его Катюша.– Чинно, в ковшичек расписной плеснешь полнехонько чтоб. Вот Егорша с Проней подержат, а ты лей. Да мимо смотри не проливай. Примета плохая. К ссорам.
– Ох, опарфунюсь. Руки на себя наложу. В кузне прямо. Голову на наковальню положу и самым большим молотом хряпну. Чтоб мозги тугие выскочили. Ничего не соображаю. Проня, тащи бочку с медом. Егор, давай ковши. Анюта, ты куда пропала? Господи!– метался по горнице Матвей.