Слава приблизилась к кабине, выглянула.
– Что там? ― спросила она, но то ли звукоизоляция у салона оказалась качественной, то ли мужчина уже настолько ушёл в собственные мысли, что ему и в самое ухо было бы бесполезно кричать. Скорее даже второе, ведь и на стук он никак не отозвался.
«Пора наружу!»
Пассажирские двери ожидаемо оставались закрытыми и потому «стажёр Майорова», недолго думая, «проявила инициативу»: залезла в отделение водителя и выскочила через его дверь. Осторожно приблизилась к дяде Вове.
– Ты видела? Ты ЭТО видела? ― заговорил тот, как если бы только и дожидался, кому бы это высказать. Даром что минуту назад даже никак не реагировал на стук, слова и жесты девушки, а разделяло их при этом только стекло.
– Ничего не видела, ― зачем-то ляпнула Слава. По умолчанию у неё этой реплики не было. Сама сломала сценарий. Мужчина же пропустил её слова мимо ушей, снова нагнулся к разбитой фаре и принялся ощупывать вмятину, бормоча под нос: «Человека сбил! Да ещё лось этот чёртов!» Что надеялся найти? Кровь сбитой девчонки?
Словно в ответ на эту мысль Славы, мужчина нервно оглянулся:
– А где девка-то? Девка-то где, мать её так, вот этак и разэтак!
Точно вспомнив о чём-то, он кинулся к кювету и принялся там что-то высматривать. Потом крикнул через плечо:
– С той стороны глянь!
Пожав плечами для вида и вполне догадываясь, о чём шла речь, Слава отправилась в указанном направлении и сделала вид, будто окинула взглядом канаву. Ожидаемо пустую. Уж кто-кто, а Слава точно знала, что дядя Вова ничего не найдёт ни там, ни тут.
– С этой стороны дороги тоже нет! ― её голос утонул в пении птиц и стрекотании цикад.
Девушка вернулась к автобусу. Водитель уже сидел у колеса. Зыркнув на Славу снизу вверх, он буркнул:
– Ну что там?
– Ничего.
– Ну да, ну да… Её куда-то на эту сторону отбросило, я ж ясно видел! Фара вон разбита, и морда погнута. Не могло такое показаться же. Да и не пью я. Месяц уже не пью.
Мужчина достал из нагрудного кармана пачку «Родопи» и закурил. Слава знала, что не пил он уже более года из-за запрета врачей. К тому же жена грозилась развестись, если бы он продолжил, а дядя Вова очень любил маленькую дочку. Вот и перестал. А про «месяц уже» ― это его любимая присказка.
И это была лишь малая толика того, что Пионерке Майоровой удалось выяснить за все предыдущие циклы.