Неужели песню не доброшу я
До родного, дальнего села,
Где сейчас пушистою порошею
Улица до крыш занесена?
А над ними розовое, раннее
Утро из-за синь-лесов встает.
Там, в уютном домике с геранями,
Валентина Павловна живет.
Старая учительша. Ни жалоб
От нее, ни просьб не услыхать.
В сад ее, единственный, пожалуй,
Яблок не ходили воровать.
Дров зимой вязанку не одну ей
Складывали утром у дверей.
Заменяла мать она родную
Тем, кто не запомнил матерей.
Мы росли. Мы крепли и мужали,
Уезжали, покидали дом,
Руки ее старческие жали,
Пропадая в сумраке густом.
И когда пылающей зарницей
Подожжен был мирный горизонт,
Нам она вязала рукавицы,
Отсылала с адресом – «На фронт».
Но метели вскоре стали тише,
А когда последний выстрел смолк,
Мы решили все, что ей напишем
Длинное, хорошее письмо.
Только написать мы не успели,
Вновь война полнеба обожгла…
Ходят одинокие метели
Нашей длинной улицей села.
Ночью у овинов, за околицей,
Ухает голодная сова…
Прилетела птица-весточка
Полем, лугом, перелесочком.
Возвратился на станицу
Из лихих боев-атак
Черноглазый, смуглолицый,
Удалой казак.
По станице ходит гордо он
С боевой медалью, с орденом.
У него клинок дареный,
Сам он, видно, боевой.
И все девушки влюбленно
Смотрят на него.
Ясный месяц светит весело,
Но окно не занавесила
Черноглазая дивчина,
Думу думает: как быть?
Как бы ей найти причину