– Нет, вы слышали неправильно, – редактор перестал улыбаться. – Значит, так. Мне сдаётся, вы с чего-то взяли, что я жду доносов на ваших соседей и друзей любой ценой. Наверное, вы думаете, будто я какой-то жандарм. Вы понимаете, что от ваших рассказов судьба этих людей может измениться, а может и не измениться, и не нам с вами это решать?
Андрей кивнул.
– Тогда, я думаю, вам стоит быть осторожнее со словами. Они могут иметь последствия.
– Я всегда хотел, чтобы мои слова имели последствия, – сказал Андрей и почувствовал, что это говорит старый, оставленный на московском вокзале Андрей. – Для этого я и стал тем, кто я есть. Собой.
– Ясно…
– И кстати, это не работало там. Не было никакой разницы от того, о чём и как мы писали. Ничего не менялось. Всем было наплевать. Я просто надеялся, что наш городок – это другое место.
– Оно может стать таким, – задумчиво согласился редактор, – лучшим.
Андрей удивлённо прислушался к собственному голосу: звонкий, уверенный, не пасующий, – такого себя он бы захотел вызволить из плена прошлого.
– Тем не менее я бы предпочёл, чтобы вы приносили мне правду, – сухо сказал редактор. – А за ней надо охотиться дольше, чем один вечер. Хорошо, Андрей?
– Хорошо.
Он вернулся на свое место. Мерзкое чувство стыда пронизало его от макушки до копчика, пропитало горьким, жгучим разочарованием, он хотел вымарать, стереть последние сутки из памяти, особенно ту часть, что провёл у редактора. Оставшиеся два текста дались с особенным трудом.
Когда наступили выходные, Андрей отправился на прогулку. Он шёл по городку и собирал урожай давно скопившейся ненависти к этому месту. Он представлял себе, как улица за улицей, дом за домом – всё здесь погружается в огонь. Когда он слышал слово «угроза» – эфемерное, размазанное по волнам бесконечно лившихся из всех экранов новостей – то почему-то представлял именно пламя. Оно надвигалось со всех сторон: столпы огня тянулись с вражеской суши, из-под обманчиво мирных морских глубин и даже из космоса.
И теперь он хотел бы сам нести пламя, раздувать его, но их всех согнали сюда, на север, под бесконечную полярную ночь, чтобы они ничего не смогли совершить! Ничего значимого! И здесь они пропадут в безвестности, затянутые в небытие собственной слабостью. От бессилия Андрей схватился за голову, встав прямо посреди улицы, и попытался удержать разбегавшиеся во все стороны мысли.