У Даву тряслись руки, когда он наблюдал за этим боем. Его гренадеров резали, как свиней. Рубили пополам, вспарывали животы. И дрогнувших, гнали, уничтожая сотнями в минуту. Выкосили, как траву. От двух полнокровных полков, чудом выползло из деревушки сгоревшей, едва ли десятая часть. Ночь, упавшая на лес, поле и деревню, спасла французов от позора, а русских от окончательного истребления. Уходили в сторону Утицы. Прибывшие обозники, загрузили тела павших и тяжелораненых в телеги и Горчаковцы, едва волоча ноги от усталости и потери крови, ушли, оставив о себе неизгладимое впечатление у французов. У всей Европы. Полк ополченцев, со своим командиром полковником Соболевым, уходил последним. От него осталась едва треть и Петр Павлович, вымотавшийся за день, всматривался в лица проходивших мимо парней. Ранены были все. Многие тяжело, но убитые, которых не вернуть, стояли перед его глазами. Их лица, суровые и непреклонные, смотрели ему в душу, будто спрашивая.– «Зря мы, или нет, сложили здесь свои головы?» Силиверстович, командовавший первым батальоном, от которого осталась разве что по количеству рота, стоял рядом, оперевшись на саблю в ножнах, как на трость и вздыхал:
– Каких парней положили,– простонал он и смахнул набежавшую слезу.
– Дали зато мусьям по сопатке,– возразил ему кто-то из раненых с телеги, проезжающей мимо. Голос был слабый, но прозвучавшая в нем гордость, наполняла его силой и уверенностью, что нет «Не зря».
Когда Бонапарту доложили, с какими потерями удалось взять Шевардино, то он даже сначала подумал, что ослышался и переспросил: – Сколько составила убыль личного состава корпуса?– и услышав число потерь вторично, спросил: – Пленные есть?
– Нет, Ваше Величество. Взять не удалось. Они даже убитых своих постарались унести. Всего несколько трупов осталось.
– Непонятный фанатизм! Ведь рабы! Мы свободные, а они рабы. Откуда такая сила Духа? Зачем?– свита промолчала, каждый думал о том же. Вот именно «зачем»? Зачем они приперлись за тысячи верст в эту лапотную Россию и прутся дальше с настойчивостью одержимых?
Всю следующую ночь Бонапарт не спал, планируя дальнейшие действия Армии с начальником штаба маршалом Бертье. Герцог Валанженский, Князь Невштательский, Князь Ваграмский – Бертье Луи Александр – ученый и педант привычно сыпал номерами корпусов, докладывая Императору их численность, боеготовность и месторасположение.