– Да, маршал… – вздохнул Генри, барабаня пальцами по столу.
– Миллион! – со значением вставил Джозеф-младший.
– Интересно, сколько это будет в фунтах? – робко спросил Роберт.
– Какая разница, – отмахнулся практичный Уильям, – уж, во всяком случае, не твои десять фунтов годового дохода!
Хотя годовой доход Роберта был больше, но тот ничего не ответил. Семья и в самом деле не могла похвастаться достатком.
– Главное, чтобы родственники не вмешались, – напирал Генри.
– Что за родственники? – прищурился Джозеф.
– Родственники маршала, – мрачно ответил за брата Уильям. – Думаешь, они захотят уступать такие деньжищи?
Впрочем, главную мысль, которая одновременно сверлила все четыре головы, никто так и не высказал вслух. Мысль эта была: «Мать уже не молода, если ей суждено умереть, кому достанется маршальский миллион?»
– Я думаю, надо ей написать, – сказал наконец Уильям. – Выразить соболезнования, этот Поммерен все-таки был ее другом. Ну и… вообще.
Братья переглянулись. Из развратной вавилонско– парижской блудницы, которую следовало избегать, аки чумы, Кларисса как-то незаметно превратилась в обладательницу пещеры Али-Бабы, которую следовало всячески холить и лелеять.
В самом деле, мало ли кому взбалмошная старушка завещает свой миллион! Такие деньги в хозяйстве далеко не лишние, одинаково пригодятся как на Барбадосе, так и в Индии, и в Суррее, и даже в забытом Богом и картографами крошечном городишке Литл-Хилл.
– Я, право, не знаю, удобно ли… – пробормотал Роберт. – Я хочу сказать, мы столько лет не желали ее знать… и даже когда ты, Уильям, оказался во Франции…
– У меня не было времени, – тотчас отреагировал Уильям. – Я был очень занят, иначе я бы, конечно, ее навестил!
– Лично я, – добавил Джозеф, – всегда думал, что у матери были причины, чтобы оставить нашего отца. И в глубине души всегда – на ее стороне!
Братья, отлично помнившие, какой чопорный ханжа был их старший брат и как он выражался о матери раньше, предпочли не развивать эту тему.
– Мы должны восстановить отношения, – объявил Генри. – В конце концов, всегда можно объяснить, что при жизни отца для нас было невозможно… гм… поддерживать общение. Она должна войти в наше положение.
И тут скромный, застенчивый Роберт удивил всех.
– Я не думаю, что мы ее обманем, – сказал он.
– О чем это ты? – удивился Джозеф.