посрамили «Янкиз».
[3] Дэнни заскучал, и на шестом иннинге
[4] со стадиона пришлось уйти. Оно и к лучшему: еще предстояло ехать аж в Дейли-Сити за кистями для рисования – Натан обещал их жене, Мэгги. Путь неблизкий, и зря он поддался на упрашивания Дэнни поехать на БАРТе.
[5]Поездами за неделю Натан насытился сверх меры. От магазина до дома надо бы взять такси.
День начинался как обычно летом, по субботам, когда Натан с Дэнни как друзья не разлей вода планировали какие-нибудь вылазки.
– Дэн, а давай махнем сегодня в Окленд, на бейсбол? – предложил за приготовлением омлета Натан.
– А волну гнать будем? – заправски осведомился сынишка.
– Ну а как же.
Дэнни звонко рассмеялся.
Мэгги в это время еще спала наверху.
Натан взъерошил сыну волосы и стал смотреть, как он ест. Глаза мальчика излучали невинность. «Кровинка моя, чудо чудное». О как он его любил. Черт бы побрал это повышение по службе: теперь от выходных до выходных ребенка предстоит видеть лишь урывками, уходя спозаранку, а возвращаясь, когда Дэнни уже спит; прокрадываться к нему в комнату на цыпочках, как вор, после очередного суматошного дня.
Джордан Парк представлял собой дремливый квартал под сенью пальм, похожих на перьевые метелки, – викторианские дома в окружении лужаек, зеленых и гладких, как бильярдные столы. Оазис для молодых профессионалов, не такой фешенебельный, как Пасифик-Хайтс. Впрочем, сегодня насчет фешенебельности можно было и поспорить. Если бы не Дэнни: он вдруг затребовал отправиться в Окленд подземным экспрессом.
– Поехали лучше на «бимере»,[6] Дэн? Опустим верх и двинем.
– Не, па. Я хочу на поезде, как ты. БАРТ, он же прямо под Заливом идет. Снизу.
– Да знаю, что снизу, – вздохнул Натан. – Ладно, давай.
Перед уходом Натан прилепил к холодильнику записку и с неохотой оставил в гараже свой «БМВ». Вместе с Дэнни они отправились на автовокзал, сели на автобус, затем на фуникулер до Эмбаркадеро, где эскалатор со скоростью похоронной процессии опустил их в подземку, петляющую по зоне Залива.
Услышав, как они ушли, Мэгги Беккер поднялась с постели, неспешно приняла душ, надела халат и заварила чайничек «Эрл Грей». Наслаждаясь одиночеством и спокойствием в доме, она уютно устроилась на диване в гостиной и приступила к чтению журнальной рубрики искусств. Спустя какое-то время она надела потертые джинсы, свободный свитер и поднялась наверх в свою студию – просторную яркую комнату с фанерным полом и окнами от пола до потолка с видом на внутренний дворик, где розарий и верхушки деревьев обрамляли вид на небольшой парк с искусственным прудом, по глади которого скользили лебеди. Это было святилище Мэгги.