– Сам доберусь! – твёрдо заявил я.
– Обещаешь? Прямо домой?
– Обещаю.
– Так и я тебе обещаю. Если я тебя ещё хоть раз здесь увижу – одного или в компании – я тебя так накажу, что ты навек запомнишь. Ты тогда узнаешь, кто я такой и на что способен. Всё ясно?
– Ясно, – подтвердил я.
– Свободен, – сказал начальник, торжественно вручая мне ключи от дома и несколько собственных моих рублей. Дверь отворилась. Ещё я услышал, как Витька с Колькой зашипели мне вслед: «Молчи!.. Про нас ничего никому не рассказывай!»
Так я вышел на свободу. С чистой совестью.
Тут же подъехал пригородный поезд на тепловозной тяге. Я забрался в плацкартное купе, и через пару остановок оказался на привокзальной площади, откуда до моего дома было минут двадцать ходьбы. Я шёл очень аккуратно, инстинктивно соблюдая все правила движения и поведения, чтобы не загреметь снова в тот же самый железнодорожный участок милиции. «Здесь ты чужой, – гремело в ушах, – а вот они – все свои. До единого!» А я, значит, теперь совсем один.
Было тепло, но уже не так жарко, как до моего ареста. Солнце ещё блестело, но вот улицы, почему-то, были пустынны. Ни друзей, ни врагов. Всё было тихо. Я проскользнул в свою комнату, что-то, помню, читал, чего-то ел. Спать лёг раньше положенного времени, чем очень удивил маму. Она даже спросила – не случилось ли чего. Я ответил, что, не случилось, но уснул поздно – волнение никак не отступало.
Гром раздался часа в три ночи. Послышались звонки, стук в дверь, какой-то народ в прихожей, громкие голоса. В комнату, не включая свет, вошли отец и мама. Мама потеребила меня за плечо. Я, хоть и не спал, спросил, в чём дело.
– А ты не знаешь, – спросила мама, – где Виктор и Николай? Их нет дома. Пришли родители, очень волнуются.
– Нет, не знаю, – ответил я.
Отец включил свет.
– А ну-ка, поточнее! – ласково сказал он и придвинул стул к моей кровати. – Поподробнее.
Темнить не было ни малейшего смысла.
– Вообще, не знаю, – ответил я,– но так полагаю, что они на вокзале.
– Да? Что они там делают? – допытывался отец. Скорее всего, он хорошо умел допытываться.
– В пикете сидят.
– Уверен?
– Да, наверное, – вздохнул я.
– И где же их задержали?
– Ну… вроде бы, на семнадцатом разъезде.
– И ты был с ними?
– Был, но недолго.
– Почему?
– Меня отпустили.
– Кто отпустил? Как его зовут? Кто по должности?