Перед глазами за заборчиком огород, в огороде небольшой сарай, а в нём столярная. Огромный столярный станок занимал почти всё пространство, отчего в сарайчике становилось очень тесно. По стенам темнели навесные полки и шкафчике с разнообразными инструментами, среди которых стояли бутылочки с определённой жидкостью.
Романыча знали, как большого специалиста по столярному делу. Если кому-нибудь понадобился какой-то инструмент или просто консультация по специфическому вопросу, то Романыч старался не отказывать. Правда, сначала давал понять просителю о серьёзности многих обстоятельств, но так уж и быть, он всегда помогал и выручал людей.
Это возвышало его над всеми и приносило ему душевное удовлетворение. Чаще всего к нему заглядывали соседи, которых Романыч хорошо знавал не один десяток лет. Заглядывал к Романычу и Голубчик. Голубчик уже давно не помнил, каким образом он стал Голубчиком. Возможно, из-за мягкого, уступчивого, как тесто, характера. Прихрамывая на больную ногу, улыбаясь всеми морщинками на круглом голубоглазом лице, он распахивал калитку и являлся к Романычу со своими просьбами. Просьбы были самые разные.
За Голубчиком, как на верёвочке, трусил Жулька или просто Жулик. Он был маленький, из дворовой породы. Голубчика Жулик любил всей собачьей душой и целый день бегал за ним, пока Голубчик не повернёт свои стопы к родному дому. Дома их встречали жена и дочь Голубчика. Хорошо было Жульке с Голубчиком. Хитрая мордочка соответствовала его кличке, да и характер был, как у хорошего плута. Итак, у Голубчика горела душа. Так горела, что не о чём думать было невозможно.
Он по привычке заскочил к Романычу, но не найдя его у крылечка, побежал через огород к сарайчику, оттуда раздавались знакомые звуки, издаваемые рубанком. Романыч, едва взглянув на приятеля, всё понял. Не отрываясь от работы, он спросил:
– Что хорошего, Голубчик?
– Ой, не спрашивай. Со вчерашнего тошно. Голова трещит. Бабы мои, будь оно не ладно, всё горючее попрятали. Выручи, Романыч.
Не смотря на свой вполне приличный возраст, как никак за восемьдесят, Романыч умел пить и порой напивался до безобразия. Это случалось редко, т.к. за чужой счёт много не нагуляешься, а вспомнить старые времена хотелось. В последний раз Романыч приложился вполне прилично в прошлое лето, на поминках у соседки Татьяны.