Полковник некоторое время сидел совершенно неподвижно, но ходящие желваки и сломанный в руках карандаш выдавали внутреннее напряжение. Георгий Иванович прекрасно понимал, что если дать ход письму, то этим он подпишет и себе приговор, так как Нугзар Хуциев его двоюродный брат, о чем этот выродок Глонти, к счастью не знает. Вот сволочь, вот мразь уголовная, смотри куда роет! Я покажу этому волосатому гиббону! Недоразвитый мясник, извращенец! Ну, все ты трупп!
Что за жизнь, каждый роет яму соседу, как голодные крысы стараются друг друга сожрать.
Георгий поднял трубку и набрал номер:
– Нугзар Варламович, что там у вас с Арчвадзе? Зайдите, надо обсудить, только не ори в трубку «Слушаюсь, товарищ полковник», если Глонти рядом.
– Слушаюсь, товарищ полковник! Глонти у арестанток.
– Жду.
Майор Хуциев взял со стопки папок, аккуратно лежавших с краю стола, верхнюю, на которой крупными буквами было написано «Дело Арчвадзе М. Г.» и вышел из кабинета.
Братья, чтобы не искушать судьбу, вышли на балкон:
– Читай, – полковник протянул брату донос, – хорошо, что эта мразь не знает, что ты мой брат, а то написал бы сразу выше и тогда, он точно выбил бы из нас, что мы собираемся убить Лаврентия Беря!
– Что предлагаешь?
– А ты как думаешь? – ухмыльнулся полковник, – Не в подвал же спускаться! Да, Нугзар, что там, в госпитале случилось? Кто эта Маргелова?
– Да медичка, ничего особого, но лейтенант стал её за задницу хватать, вот она и влепила ему пощечину.
– А что с летчиком?
– В коме.
– А что с письмом?
– Георгий, так кто это письмо кроме «Совы» видел, может она наговорила на мужа? Теперь её не спросишь!
– Хорошо, пусть, если Бог ему даст, оклемается. Потом будем думать.
Братья еще немного пошептались и, видимо, о чем-то договорившись хлопнули по рукам!