– Надеюсь, ты не против?
– О, пожалуйста, – великодушно разрешил гостеприимный хозяин, – но какую печень ты имеешь в виду?
– Ясно, – Яна махнула рукой.
Марина сняла куртку и тоже присела на диван.
– Миф о Прометее не единственный, как я понимаю?
– Все великие мифы, легенды и сказки хоть на миллионную долю правдивы. Искажены подробности, факты, идеи, что уж говорить о помыслах и характерах героев подобных мифов, но что-то всегда реальность.
Марина привалилась к мягкому меху разметавшегося по спинке дивана плаща Кэрсо-Ласа. Теплый, а пахнет ледяным ментоловым холодком. Перед закрывающимися глазами вновь предстала прорезанная миллионами серебристых линий синева бездны и белые, похожие на мраморные, ступеньки убегали из-под ног, и громоподобный голос смеялся над страстями Прометея.
Марина заснула, уронив голову на плечо человека—ветра.
– Она спит? – удивленно спросил тот, разворачиваясь так, чтобы ей было удобнее.
Яна наклонилась над подругой, прислушалась к спокойному размеренному дыханию.
– Как сурок, – хихикнула она.
– В смысле спит крепко? – на всякий случай переспросил Кэрсо-Лас.
– Именно, именно. И честно сказать, меня тоже разморило, – для убедительности Яна широко зевнула.
– Ладно, отдыхайте, я забрал вас из вашей юдоли как раз в период статики.
– Это как?
– Долго объяснять, – поморщился Кэрсо-Лас, – достаточно сказать, что пока здесь не совершится полный цикл Парка, у вас на земле не пройдет и пяти минут. Цикл только пошел, так что…
– Цикл – это год, месяц, день?
– В переводе на привычное для вас исчисление?
Яна энергично закивала.
– Примерно что-то около пяти лет.
– Пять лет! – Яна аж присвистнула, – А у нас пять минут!
– Один год – одна минута, кажется так. Здесь время будете ощущать иначе. После цикла Парка, начнется цикл Калаэдэли, там сложнее – год за секунду, а следующая секунда за месяц…
Марина беспокойно заворочалась во сне.
– Ладно, пойдемте в гостиную, там диваны удобнее, – он легко, будто пушинку подхватил ее на руки и широким шагом направился к ныряющей в потолок лестнице.
Яна схватила рюкзак со спящим котом и свои сапоги, ринулась за ним, почему-то побоявшись остаться одной в этом пусть очень похожем на человеческий, но все-таки принадлежащем абсолютному нелюдю доме.
Планировка второго этажа в точности повторяла первый – камин на том же месте, но вместо гобеленов на стенах и на полу красовались расшитые чудесными узорами ковры. Вдоль стен стояли низкие широкие диваны, заваленные подушками разного калибра, на низком столике посредине комнаты высился резной, увитый тонкими металлическими листьями канделябр, достававший Яне до плеч. Свечи были цвета спелой ежевики.