У окна стоял полукруглый удобный диван, именно на него Кэрсо-Лас указал девушкам.
Яна успела совладать с собой, но все-таки не удержалась от соблазна с максимальным комфортом откинуться на спинку.
– Значит Гаитоэранта…
– Теперь как угодно, – улыбнулся Кэрсо-Лас, отдергивая штору.
Мягкий серебристый свет растекся по комнате. За прозрачнейшим стеклом толщиной в башенную стену плыл призрачный мир: воздушно легкие контуры дворца, близкие и далекие, ослепительно яркие, мерцающие в потоках синевы звезды. Вдали все растворялось в сиреневом тумане, которому, казалось, нет конца и края.
– Мы были врагами?
– Противниками, будет точнее. Это в прошлом?
– Безусловно, – тяжело вздохнула Яна, – у меня голова кругом идет.
– А я тогда, почему здесь? Я-то принадлежу исключительно Внутреннему Полю или со мной тоже какая оказия случилась? – фыркнула Марина.
– Вопросы, вопросы, вопросы, а меж тем, ответы приходят в свое время, – совсем мечтательно вздохнул Кэрсо-Лас.
Зеркальная штора входа дрогнула, по поверхности пробежала быстрая рябь и в кабинет, неслышно ступая на мощных тигровых лапах, вошел чудо-зверь Маркиз, величественно покачивая горда поднятым пушистым хвостом.
– Добррый вечерр, господа, – совсем внятно произнес он, слегка растягивая звук «р», отчего сохранялось впечатление кошачьего урчания.
– Гляди, заговорил! – всплеснула руками Яна, которая до сего момента не могла похвастаться способностью разговаривать с миром фауны.
– Нус, госсударри мои, рразлюбезные, стихии Воздуха, Воды и Огня в гррустях, и есть от чего скажу вам. Одни вопрросы, так вы изволили вырразиться? И только кот знает то, что должен знать.
– И что же ты за зверь такой? – недоверчиво покосилась на него Яна или, как теперь выяснилось, Гаитоэранта.
– Я кот, прросто кот.
– Не просто кот, а великий калахарский, единственный среди нас представитель живой материи, – задумчиво пробормотал Кэрсо-Лас, потирая подбородок.
– Что, начинает доходить? – Маркиз присел, напротив дивана и с видимым блаженством зевнул.
– Признаюсь, не совсем, – покачал головой Кэрсо-Лас.
– Ладно, не томи, выкладывай, – нетерпеливо пробурчала Марина, видимо, успев привыкнуть к новому облику своего домашнего любимца.
– Никакого почтения, – обиделся Маркиз, демонстративно, разворачиваясь к окну.
Марина с тоской закатила глаза.