Штерн был в хороших отношениях с полковником, они вместе были в одной роте во время войны, поэтому Давид мог позволить себе отношение на равном уровне, несмотря на субординацию.
– Просто лучше, чем ты, с этой задачей не справиться никто – добавил полковник.
– Хорошо, – начал Штерн, – я то уж подумал, что я где-то ошибся, поэтому вы меня переводите – сказал Давид
– Нет, нет, я же говорю, через два месяца вернешься обратно – успокаивающе сказал он.
– Когда мне выезжать? – прямо сказал майор.
– Завтра – сказал полковник, потом немного задумался, пытаясь понять смысл своих сказанных слов, – да, завтра, готовься к отъезду, собирай вещи, а сегодня, ты освобожден от своих обязанностей, можешь идти домой.
Штерну немного полегчало, он даже ничуть не расстроился из-за того, что ему придется поработать в другом городе пару месяцев, «Наберусь опыта, освежусь на другом месте немного» – подумал он.
– Я могу быть свободен? – спросил Давид.
– Да возьми вот это и ступай – полковник дал ему его документы и приказ о переводе в Люстиг.
– Всего доброго, товарищ полковник – сказал он, открывая дверь
– До встречи, Штерн – сказал полковник и снова повернулся к окну.
Давид вышел из кабинета и направился к выходу. Выйдя из здания, он решил не спешить домой, Собраться он всегда успеет, брать то, по сути, и нечего, гитару, да кое какие вещи, всё это можно сложить и за пять минут перед выходом, а вот в своём любимом баре он долго не посидит. Давид решил зайти и выпить чего-нибудь горячительного. Он сел за столик, предварительно заказав бутылочку скотча, и стал с интересом читать свою книгу. Штерн сидел, облокотившись на жесткую спинку старенького стула, в одной руке была книга, а в другой он держал стакан скотча, через некоторое время, попивая его. Страницы в твёрдом бумажном переплёте отправляли далеко от места, где он находился. До войны он практически не брал в руки книг, придерживаясь, правила: « У меня есть своя жизнь, мне вовсе ни к чему читать и тратить своё время на описание чужой». Но теперь он нуждался в заменителе своего простого и обыденного бытия. Ведь книга это набор чьих то мыслей, находящихся в мертвом, сонном состоянии и которые оживают в руках мыслящего читателя, а некоторые из них обретают новую жизнь уже в другой голове. Штерн мог даже читать порой и школьную литературу, ему совсем было неважно, для кого была написана книга.