– Разрешите идти, Андрей Степанович?
– Идите Давид Лаврентьевич, выполняйте приказ – сказал он и теперь уж с головой погрузился в свои бумаги.
Командир части немного изменился, наверное, ему позвонили сверху и отчитали за что-то. Он был хмурым и серьёзным, совсем непохожим на человека, который встретился Давиду утром. Теперь он был сконцентрирован только на работе, не отлучаясь от неё ни на минуту. Андрей Степанович был человеком старой закалки, и сразу было видно, что получал образование ещё в мирное довоенное время, потому как последний выпуск офицеров произвёл на свет довольно таки ленивых и малокомпетентных людей, которые совершенно ничего не понимают ни в службе, ни в ведении документации. За исключением был только костяк специалистов из главного штаба, ведь попадали туда только лучшие. Андрей Степанович был достоин там работать, ведь к выполнению своих обязанностей он подходил очень ответственно.
Штерн так отвык от такой службы, ведь, в штабе служба совсем иная, там бумаги заполнил и всё, гулять можешь, есть чем заняться помимо работы, а тут…, рабочий день до восьми вечера и никуда ты не денешься. Хоть и Штерн не особо дорожил свободой, которая была у него в штабе, но такой расклад ему был тоже чужд. Он казался ему неправильным, так как он лишал людей мотивации работать быстрее, а не растягивать до конца дня плёвое дело.
Давид сходил к ротному, это был темный паренёк лет двадцати пяти, из более приметного, на руках у него были очень глубокие шрамы, а на правой руке и вовсе не было безымянного пальца. Взгляд его таил какую-то загадку, внушающую мысль, что офицер был неординарен и, наверное, отличался чем – то от общей серой массы. И, наверное, поэтому он был немного хмурым. Капитан дал Штерну огромные папки, и тот двинулся их заполнять. Дальше его ждала муторная работа, беседы сегодня он решил не устраивать. «Заполню, какие есть, а другие завтра» – говорил он себе.
Давид закончил работу в девять, что было больше рабочего дня. С непривычки он не смог сразу включиться в работу, поэтому частенько отвлекался. Штерн безумно устал, у него не было желания не читать, не писать, не пить, он просто хотел спать. Он нигде ещё не поселялся, поэтому предпочел ночевать прямо в своём кабинете. Давид снял обувь и бухнулся на кожаный диванчик, выключив настольную лампу. Майор был слишком уставший, чтобы заставить себя поужинать, да и есть было нечего. День начинался прекрасно, но закончился очень тяжело. Давид спустился с небес, и теперь он, простой смертный, должен вкалывать как проклятый, независимо от его прошлых заслуг.