Безумству храбрых пели громко песни
Ведь если есть соломинка – держись
По-всякому – жизнь смерти интересней
Хотя и сложная все ж штука – жизнь.
Но раз ты жив – еще на что-то годен
Судьба потом определит – на что и как
Сумеешь пользу принести народу
Ну а пока… пусть торжествует враг.
Их выгоняли где прикладом где штыками.
Сгоняли в кучи, превратив людей в стада.
Кто был бессилен тут же добивали.
Что жизнь плененных? Пыль и ерунда.
Отдельно комиссаров и евреев,
Их далеко нет смысла отводить —
Ближайшие окопы и траншеи
Чтоб было беспроблемней хоронить…
Их повели. Нестройною колонной по четыре.
Растянутый на много километров строй
Обочины дорог стали могилой
Давая обессилившим и умершим покой
Голодные, безумные от жажды
Казалось сломлен, раздавлен и разбит
Прав Фридрих Прусский был сказав однажды
«Убивши русского попробуй повалить…»
Вели их долго. Пить давали.
У стадиона даже что-то дали съесть
Затем границы строя подровняли
И разрешили на часок присесть
Потом подняли, снова их погнали
По пыльным улицам с развалами домов
Где год назад и про войну не знали
Фашистов не воспринимая за врагов…
На постаменте из-под адмирала,
Великий Ленин с указующим перстом
Смотрел на них… несломленных смущая.
Наверно зная – вскоре сам пойдет на слом.
Народу уйма – оккупанты понагнали
Из полу обвалившихся землянок и хибар.
Кого смогли найти, кого не расстреляли
Сынов и дочерей Давида распознав.
Поодаль суетились корреспонденты
Приехали со всех сторон Оси
Поймать победы славные моменты
Над покоренной святостью Руси.
Снимать хотели униженных и убогих
Растерянных, раздавленных рабов…
Устало еле волочащих ноги
Похожих на столетних стариков.
«Ах. нас снимают. Что же братцы?
Последний раз идем в строю.
Покажем этим вот мерзавцем
Как любим родину свою.
Мы пленены, но не убиты.
Мы живы, значит должно с честью жить
Всем этим показать бандитам
Страну Советов невозможно покорить».
И вот над строем обреченных
Запел высокий голос молодой
«Вставай проклятьем заклеймённый
Весь мир голодных и рабов».
Строй моментально поравнялся
Пытаясь под ритм гимна «ногу взять»
Во взглядах злобно-радостных читалось
«Мы еще вспомним вашу мать».
Споткнулся журналист лощенный
И оператор энергично замахал «отбой»
«Кипит наш разум возмущенный
И смертный бой вести готов»…
По одному вытаскивая с строя,
Как коровам на нос вешают кольцо,
Протыкали губы, рот героям