– Ну, Сонечка, ну угомонись, – отвечал он, – ты же знаешь, авиация начинается там, где кончается порядок.
Он взглянул на меня и осекся:
– Ой, извините.
– Ничего, ничего, – ответил я, дожевывая булочку, – я привык.
– Товарищ летчик, – обратилась ко мне Соня, – с Левочкой в прошлом году был такой случай в Москве, это уму непостижимо! Расскажи, Лева, товарищу летчику, расскажи.
– Да, Соня, ну неудобно, – ответил он.
– Нет, ты все-таки расскажи, пусть товарищ летчик знает, какие у них в авиации порядки! Расскажи!
– В прошлом году я из Москвы в Одессу летел, из Внуково, – начал Лева свой рассказ. – Погоды не было, рейс на три часа задержали, нас два раза в самолет сажали и высаживали, наконец, когда уже таки собрались лететь, и трап уже убрали, и моторы завели, сосед по креслу спрашивает меня: «И когда же мы теперь в Минводах будем?». А я ему: «Не знаю, когда Вы будете в Минводах, я лично в Одессу лечу». Он к стюардессе, билет показывает, и таки да, самолет на Минводы уже улетел!
– Вот видите, видите, товарищ летчик, – возмущалась Сонечка, – какие у Вас в «Аэрофлоте» порядки, человек улетел в Одессу, а его чемодан в Минводы.
Бортпроводница виновата, – ответил я, – не внимательно билеты проверяла. Да и пассажир должен смотреть, над стойкой регистрации номер написан. Но если уж такая ошибка вышла, то пассажира первым же рейсом отправят из Одессы в Минводы.
– А стюардесса? – не унималась Сонечка. – Ее наказать должны!
– Ну, думаю, премии ее лишили. Но, поймите, все ведь живые люди, каждый может ошибиться, столько народу мимо нее проходит.
– А если летчик ошибется, то самолет разобьется, да? – снова спросила Соня.
– Ну что ты такое говоришь, Соня?! – возмутился Лева.
– Опять ты мне рот затыкаешь? И слова не даешь сказать! – возмутилась Соня, хотя Лева в основном молчал, говорила только она, вынудив его рассказать мне историю с заблудившимся пассажиром.
– Летчик не имеет права ошибаться, работа такая, – ответил я, и уже собирался идти, допив свой кофе, но остановить Сонечку было невозможно.
– Товарищ летчик, скажите, когда мы, наконец, в Одессу полетим? Долго нам еще ждать?
В это время объявили посадку на ростовский рейс. И тут ко мне подбежал запыхавшийся Ваня.
– Ваня, что случилось? В чем дело? – спросил я, обратив внимание на его взволнованный вид.