— Нас? — удивилась явидь.
— Нас. — Он встретил горящий медью взгляд. — Мое обучение окончено, не вижу смысла сидеть тут до шабаша взросления и официального роспуска. — Парень взялся за вторую книгу. — Я иду с вами, и это не обсуждается. — Его зеленые глаза вызывающе вспыхнули.
Пашка в ответ лишь зевнула и чуть напряглась. К нашему столу подошли две девочки, вернее, девушки. Минутой ранее их компания о чем-то переговаривалась у дверей и вроде уже собиралась уходить.
— Март, — позвала более худенькая, с короткими черными волосами.
— Не сейчас, Лил. — Мартын даже не обернулся.
— Но, — девушка поправила волосы, — это насчет шабаша, ты в совете и надо…
— Потом. — Парень сосредоточился на книге.
К счастью, спутница черноволосой, пухленькая, рыженькая, с задорными веснушками, оказалась сообразительней настойчивой подруги:
— Потом, так потом. — Она потянула девушку к выходу. — Пошли, Лили.
— Суров, — хмыкнула Пашка, скулы Мартына чуть порозовели.
Последующие пять часов мы провели, зарывшись в бумаги, слушая смешки и пересуды учеников, тихие шаги вория, недовольное шипение явиди, приправленное напряженным ожиданием Марка. Его два раза отсылали на занятия, и он два раза возвращался. Помощь не предлагал, но и не мешал.
Ярким светлым пятном выделялся визит Алисы. За эти двое суток мы виделись чаще, чем за последние три года. В какой-то момент я чувствовала на плечах ее руки и начинала улыбаться. По-дурацки, как охарактеризовала Пашка.
Быстро пересказав мне новости о разорванной блузке, невкусном рагу и приглашении на шабаш сразу от троих парней, моя легенда зимы убежала на занятия. Улыбка не сходила с лица еще час, желтый дневник так и остался открытым на первой странице.
Стежки пропадали в нашей тили-мили-тряндии редко. Известно о семи случаях. Юково восьмое. Каждое выдергивание нити перехода неотделимо от артефакта ушедших. Вещи из запретного города, из Дивного городища. Сценарий списан под копирку: хозяин или хозяйка брали в руки пакость, притащенную кем-то, к тому времени уже покойным, а ушедшие взимали за это плату. И плату немалую. Если обычная нечисть, схватившись за запретное, могла потерять как дырявый носок, так и голову, то с хозяев спрос особый — демоны лишались переходов.
Предсказать, какая из тысяч дорог уйдет к низшим, невозможно. Может, крестик на карте, через который непрерывным потоком идут товары, а может, глухой угол с населением в три деда и говорящей козой не привязи. В долговой расписке оставлена пустой графа для суммы. Взявшись за артефакт, демон подписывал пустой чек. Ушедшие его обналичивали. Они никогда не отпускали в долг.