Мелодия тумана - страница 8

Шрифт
Интервал


– Хорошо, я буду их соблюдать, – я улыбнулся, ожидая следующих вопросов, прекрасно зная – это еще не конец. Обязательно будет что-то еще.

– Кстати, а там хоть связь есть? Ты сможешь зайти в интернет и написать мне? Если ты не будешь сообщать о себе хоть пару дней, я сойду с ума!

Я же говорил. Допрос не был окончен.

– Не переживай, связь есть, я буду сообщать тебе обо всем, что со мной происходит.

– Каждый день?

– Каждый день, – вновь крепко обняв маму, прошептал я.

Но как бы я не показывал внешнее спокойствие, внутри у меня все закипало. Я безгранично радовался каникулам в другой стране, но и в то же время безумно переживал из-за плохого владения английским языком – британского произношения я так вообще не знал. Мне до спазмов в животе было страшно покидать родной и привычный Сеул. Я знал здесь абсолютно все – и местные законы, и жителей, многих из которых уже умел читать как раскрытую книгу. Корейцы – необычный народ. Они очень добродушны по натуре, где-то даже наивны и смешны. Однако, под этой оболочкой у многих скрывается непробиваемая броня стального характера – они никогда не дадут в обиду ни себя, ни своих родных и друзей. Здесь все – семья. На что способны англичане с их вежливостью и спокойствием – я не представлял. Мне казалось, мы никогда не сможем понять друг друга. И пока я стоял и улыбался маме, меня успокаивала лишь одна мысль – я буду со своим другом, который, в случае чего, обязательно спасет меня и вытащит из неловких ситуаций. Но даже несмотря на это, мне было страшно и очень тревожно – руки все больше потели, а удары сердца начинали оглушать.

Но маме я не раскрылся. Я не показывал ей свои терзания, стараясь оградить от лишних и ненужных переживаний. Она и так не спала несколько дней, думая о моей поездке в другую страну. Страшно даже представить, чтобы она почувствовала после моего признания.

Именно поэтому, взяв себя в руки, я делал вид, что ни капельки не волнуюсь. Я считал себя слишком взрослым, чтобы бояться. В тот год мне исполнилось полных девятнадцать лет. О страхе, как я считал, уже не могло быть и речи.

– Тогда отлично, – вздохнула мама, легонько похлопывая меня по напряженной спине. – ДжонгХен, но все равно – будь внимателен.

– Обязательно, – я освободил маму из своих объятий и заглянул в ее карие глаза. В какой-то момент мне показалось, что она слишком быстро постарела. Ей было всего сорок три года, но за последний месяц ее свежее и лучистое лицо стало уставшим, а это неминуемо прибавило к внешности дополнительные лет пять или семь. Мам, да что же это ты?..