– Как тебя зовут? – грубо спросил я.
– У мья-а не-е-ет… имени…
– Как звали твоего первого хозяина?
– Фар-у-ух… Фару-у-х…
– Тогда я буду звать тебя Фарух-трэлл. Запомни это имя. Теперь оно твоё.
– Спаси-и-ибо Хозяи-и-ин.
Я обернулся к Марине и приобнял. Затем велел духу вернуться в кольцо и уже после этого мы зажгли масляный фонарь.
– О-о! – удивлённо протянула девушка. – У тебя всё лицо в крови.
– Видимо от того, что она меня душила.
– Так круто смотрится, – сверкая глазами, проговорила она.
– Ну смотри-смотри, пока не смыл, – улыбнулся я.
– Давай я тебе помогу, – с фанатичным огнём в глазах, произнесла она и приблизилась, словно для поцелуя.
Жарким и мокрым языком, Марина начала слизывать кровь. Меня сковала оторопь и особое глубинное чувство, от которого сводит живот и по телу начинает бежать сладкая дрожь возбуждения. Она с особой жаждой старается собрать всё, схватив крепко за плечи, и словно большая кошка вылизывает лицо.
Девушка счастливо уснула. Мне бы тоже пора, но по лёгкому дрожанию эфира понимаю, что грядёт встреча с Великой силой.
Тёмный Бог Ахриман изволил одарить меня знаниями. Стоило осознать грядущее, как песчинку моего существа подхватила волна его воли и бросила в бездну мира. Вижу себя стоящим в гигантской зале величественного храма. Часть его теряется во тьме, а одна щедро орошена светом, позади которого угадывается трон высотой с гору.
Нет ощущения времени, и пребывать здесь очень приятно и волнующе. Жизнь потеряла всякую осмысленность. Всё к чему я бежал неполные семнадцать лет, выглядит как старенькая картина в рамке с выцветшими красками.
Я ощущаю совершенство себя в храме и его в себе. Нет ни страха, ни голода, ни иной тревоги.
Мысли доносятся из прошлого, из жизни на картине. Их отчетливо слышно, они обладают связывающей логикой, происходящее вокруг находит в них отражение и как-то объясняется.
Здесь же, в храме Ахримана, их навязчивого зуда нет. Можно мыслить, а можно просто стоять и плыть в счастливом безвременье. Здесь ничто не имеет абсолютной важности и, в то же время, всё содержит частичку Великого смысла.
С тоской осознал себя лежащим на кровати. Словно заново родился, покинув тёплое, любимое и безопасное материнское лоно. Марину сон успел так разморить, что она раскинула руки и ноги, укрывшись смятым одеялом лишь наполовину.