Иванов поднял глаза и посмотрел на Корнышева затравленным взглядом. Корнышев молчал. И всё это выглядело так, будто он действительно ожидал ответа.
– В приговоре всё написано, – пробормотал Иванов, не понимая, что он него нужно этому незнакомцу, крепкому молодому мужику с холодно-циничным взглядом умных глаз, в котором человек служивый угадывался несмотря на его вполне цивильный наряд.
Таких людей Иванов, перемолотый жерновами правосудия, теперь был способен распознавать с первого взгляда.
– А я от вас услышать хочу, – сказал Корнышев.
– Двойное убийство, – хмуро поведал Иванов. – Сотрудник милиции и офицер ФСБ.
– Как же это вас угораздило! – будто бы даже удивился Корнышев.
И снова Иванов глянул затравленно. Горецкий не зря говорил о превращении человека в животное. Сейчас Корнышев как раз и видел перед собой затравленного, загнанного в угол зверька. Огрызаться уже не может и во взгляде у него – тоска и обречённость.
– По пьянке, что ли? – спросил Корнышев. – Или такой у вас был злодейский умысел?
Он сохранял серьёзный вид, но в его фразах сквозила какая-то несерьёзность, и Иванов терялся, потому что в его собственной судьбе ничего несерьёзного за последний год не было, всё имело смысл и имело цену, цена всегда оказывалась непомерно высокой, и эту цену Иванов безропотно платил, как дань за содеянное им.
– По пьянке, – пробормотал Иванов.
– Вместе пили? Соображали «на троих»?
– Примерно так, – морщился Иванов.
– А не поделили чего?
– Я не помню. Я же говорил. В материалах дела всё есть.
– А раньше у вас конфликтов с погибшими не было?
Иванов посмотрел на задавшего вопрос Корнышева тяжёлым взглядом и ничего не ответил.
– Вы вообще на какой, так сказать, почве с ними сошлись? – спросил Корнышев. – Друзья детства, что ли?
– В смысле? – тяжело смотрел Иванов.
– Вы у нас по профессии – кто?
– Водитель, – мрачно сказал Иванов.
– И чего же мы такое водим? – снова прорезалась необъяснимая легкомысленность вопроса.
– Машину мы водим, – метнул затравленным взглядом Иванов. – КАМАЗ.
– Так вот я и спрашиваю: что может быть общего у старшего лейтенанта милиции, полковника ФСБ и приехавшего на заработки шоферюги–рязанца? Что такое должно случиться, чтобы они сели вместе пьянствовать?
– Я не понимаю.
– И я не понимаю, – поддакнул Корнышев.
– Я не про то, что не понимаю, почему пьянствовать, – пробормотал Иванов. – Я про то, к чему это всё.